Микеланджело Буонарроти - Поэзия Микеланджело в переводе А. М. Эфроса

12^[10]

Существовать без вас, себе на муку,

Раз глухи вы к мольбам смягчить разлуку?

Унылым сердцем больше не таю

Ни возгласов, ни вздохов, ни рыданий,

Чтоб вам явить, мадонна, гнет страданий

И смерть уж недалекую мою;

Но дабы рок потом мое служенье

Изгнать из вашей памяти не мог, -

Я оставляю сердце вам в залог.

13^[11]

Меня твой свет: увы, огни лукавы, -

Ты вдруг вскипаешь страстью, но забавы

Твои недолговечней, чем цветок.

Уходит время, наша жизнь в свой срок

Должна вкусить губительной отравы;

Нас срезывает серп, хоть мы не травы...

Нестойка красота, непрочна верность,

И каждая питается другой,

Как грешностью твоей мои невзгоды...

Нас разделять все те же будут годы.

14^[12]

Чем гибелью томиться ежечасной

От той, кто смерть сулит любви злосчастной!

Увы, как сердцу не тужить,

Когда его все горше дума губит,

Что та, кого люблю, меня не любит?

Как можно мне остаться жить,

Когда она твердит, и это явно,

Что ей себя не жаль, - меня ж подавно?

Как мне внушить ей жалость, если впрямь

Ей и себя не жалко? - О, проклятье!

Ужели вправду должен смерть принять я?

15^[13]

С тех пор, как, дав с пути себя совлечь,

Она назад пытается вернуться.

Вот море, горы, и огонь, и меч, -

Я ж в мире жить со всеми должен разом.

Так пусть же тот, кто мысль мою и разум

Убил, меня не бросит у горы.

16^[14]

Все чары девушек и донн,

Чтоб дать их той, кем я воспламенен,

Но кто и сердце мне оледенила.

Ни разу не томила

Кого-либо скорбь, горшая моей!

Смятенье, страх, унылость дней

Не ведали прочнее основанья;

Но также ликованья

Сильней не знало ни одно созданье.

17

Так горше в мире не было печали, -

Ее уже не видеть и не слышать.

18^[15]

Наш быстрый бег привел к кончине герцога Джулиано,

И справедливо, что он ныне мстит нам;

А месть его такая:

За то, что мы его лишили жизни,

Мертвец лишил нас света и, смеживши очи,

Сомкнул их нам, чтоб не блистали впредь над [землей ].

Что ж сделал бы он с нами, будь он жив?

19^[16]

Ей не звучать ни громче, ни слабей,

Затем что те мертвы и труд их - кончен.

20^[17]

Влеком в ту высь, откуда жизнь моя, -

И на живце к тебе взлетаю я,

Подобно рыбе, пойманной удою;

Но так как в раздвоенном сердце жить

Не хочешь ты, - возьми же обе части:

Тебе ль не знать, как нище все во мне!

И так как дух, меж двух властей, служить

Стремится лучшей, - весь в твоей я власти:

Я - сухостой, ты ж - божий куст в огне!

21

22

Источник жалости, родит мне беды.

23^[18]

Покинувший приют пласта земного,

Скрыть от жары иль ветра ледяного,

Чтоб он сгореть иль вымерзнуть не мог, -

Так сердце в узах той, кто столь жесток,

Кто поит скорбью, жжет огнем сурово,

Лишенное и родины и крова,

Не выживет средь гибельных тревог.

24^[19]

Ожог тяжел, ранение смертельно,

Сопротивленье натиску бесцельно, -

Ни бегством, ни борьбой спастись нельзя.

Прочь! Я - пример, как злобствует, разя

Стрелою, длань, чье мщенье беспредельно;

И ваше сердце будет столь же хмельно,

И вас закружит хитрая стезя.

Прочь, прочь скорей от первого же взгляда!

Я мнил спастись, лишь только захочу, -

И вот я - раб, и вот - за спесь награда.

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .

25^[20]

И правит жизнью грех мой, а не я;

Мой спас - Господь; я сам - беда моя,

Слаб волею и воли не взыскуя.

Свободу в плен, жизнь в смерть преобразуя,