Библиотека knigago >> Поэзия >> Поэзия >> Круг. Альманах артели писателей, книга 5

Борис Леонидович Пастернак , Андрей Белый , Георгий Иванович Чулков , Сергей Антонович Клычков , Иван Сергеевич Рукавишников , Борис Андреевич Пильняк - Круг. Альманах артели писателей, книга 5

Круг. Альманах артели писателей, книга 5
Книга - Круг. Альманах артели писателей, книга 5.  Борис Леонидович Пастернак , Андрей Белый , Георгий Иванович Чулков , Сергей Антонович Клычков , Иван Сергеевич Рукавишников , Борис Андреевич Пильняк  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Круг. Альманах артели писателей, книга 5
Борис Леонидович Пастернак , Андрей Белый , Георгий Иванович Чулков , Сергей Антонович Клычков , Иван Сергеевич Рукавишников , Борис Андреевич Пильняк

Жанр:

Советская проза, Поэзия

Изадано в серии:

Антология классической прозы #1925

Издательство:

Круг

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Круг. Альманах артели писателей, книга 5"

Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург.
Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.


Читаем онлайн "Круг. Альманах артели писателей, книга 5". Главная страница.

Круг. Альманах артели писателей Книга 5


Книгаго: Круг. Альманах артели писателей, книга 5. Иллюстрация № 1

Б. Пастернак Спекторский

ИЗ РОМАНА В СТИХАХ
1.
Весь день я спал, и рушась от загона.

На всем ходу гася в колбасных свет,

Совсем еще по-зимнему вагоны

К пяти заставам заметали след.

Сегодня ж ночью, теплым ветром залит,

В трамвайных парках снег сошел дотла,

И не напрасно лампа с жаром пялит

Глаза в окно и рвется со стола.

Гашу ее. Темь. Я ни зги не вижу.

Светает в семь, а снег как на зло рыж.

И любо ж верно крякать уткой в жиже

И падать в слякоть, под кропила крыш!

Жует губами грязь. Орут невежи.

По выбоинам стынет мутный квас.

Как едется в такую рань приезжей,

С самой посадки не смежавшей глаз?

Ей гололедица лепечет с дрожью.

Что время позже, чем бывает в пять.

Распутица цепляется за вожжи,

Торцы грозятся в луже искупать.

* * *
Какая рань! В часы утра такие,

Стихиям четырем открывши грудь,

Лихие игроки, фехтуя кием,

Кричат кому-нибудь: счастливый путь!

Трактирный гам еще глушит тетерю,

Но вот, сорвав отдушин трескотню,

Порыв разгула раскрывает двери

Земле, воде и ветру, и огню.

Как лешие, земля, вода и воля

Сквозь сутолоку вешалок и шуб

За голою русалкой алкоголя

Врываются, ища губами губ.

Давно ковры трясут и лампы тушат,

Не за горой заря, но и скорей

Их четвертует трескотня вертушек,

Кроит на части звон и лязг дверей.

И вот идет подвыпивший разиня.

Кабак как в половодье унесло.

По лбу его, как по галош резине,

Проволоклось раздолья помело.

Пространство спит, влюбленное в пространство,

И город грезит, по уши в воде,

И море просьб, забывшихся и страстных,

Спросонья плещет неизвестно где.

Стоит и за сердце хватает бормот

Дворов, предместий, мокрой мостовой,

Калиток, капель… Чудный гул без формы,

Как обморок и разговор с собой.

В раскатах затихающего эха

Неистовствует прерванный досуг:

Нельзя без истерического смеха

Лететь, едва потребуют услуг.

«Ну и калоши! Точно с людоеда.

Так обменяться стыдно и в бреду.

Да ну их к ляду, и без них доеду,

А не найду извозчика, — дойду!»

В раскатах, затихающих к вокзалам,

Бушует мысль о собственной судьбе,

О сильной боли, о довольстве малым,

О синей воле, о самом себе.

* * *
Пока во мгле пустуют писсуары,

Остатки ночи предают суду,

Песком полощут горло троттуары

И клубы дыма борются на льду,

Покамест оглашаются открытья

На полном съезде капель и копыт,

Пока бульвар с простительною прытью

Скамью дождем растительным кропит,

Пока березы, метлы, голодранцы,

Афиши, кошки и столбы скользят

Виденьями влюбленного пространства,

Мы повесть на год отведем назад.

2.
Трещал мороз, деревья вязли, хрушки,

В пунцовой стуже, пьяной как крюшон.

Скрипучий сумрак раскупал игрушки,

И плыл в ветвях, от дола отрешен.

Посеребренных ног роскошный шорох

Пугал в полете сизых голубей,

Волокся в дыме и висел во взорах

Воздушным лесом елочных цепей.

И солнца диск, едва проспавшись, сразу

Бросался к жженке и, круша сервиз,

Растягивался тут же возле вазы,

Нарезавшись до положенья риз.

Причин за этой сладкой лихорадкой

Нашлось немало, чтобы к Рождеству

Любовь, с сердцами наигравшись в прятки,

Внезапно стала делом наяву.

Был день, Спекторский понял, что не столько

Прекрасна жизнь, и Ольга, и зима,

Как Ольгой бьют его души истоки,

Как Ольга им, что небом ночь, нема.

И чем она немее и громадней,

И чем он ею жестче и зычней,

И чем она милей и ненаглядней, —

Тем ближе срок, и это дело дней.

* *

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.