Дина Ильинична Рубина , Гали-Дана Зингер , Эли Люксембург , Игорь Миронович Губерман , Михаил Самуэлевич Генделев , Катя Капович , Руфь Александровна Зернова , Эфраим Ицхокович Баух , Рина Семёновна Левинзон , Давид Перецович Маркиш , Владимир Иосифович Глозман , Борис Исаакович Камянов , Сергей Рузер , Александр Воловик , Лия Владимирова , Феликс Соломонович Кандель , Савелий Соломонович Гринберг , Анатолий Борисович Добрович , Владимир Константинович Тарасов , Александр Максович Бараш , Елена Алексеевна Игнатова , Светлана Павловна Шенбрунн , Анна Исакова , Лев Фейгелевич Консон , Марк Зайчик , Илья Бокштейн , Яков Цигельман , Александр Леонидович Верник , Наум Исаакович Вайман , Леонид Моисеевич Иоффе , Геннадий Беззубов , Михаил Яковлевич Гробман , Игорь Аронович Бяльский , Владимир Френкель , Хагит Гиора , Ицхак Шапиро - Скопус-2

ласточка, душа.

2

В мокрых окнах — акварель,

Запах трав и привкус меда.

Тянет за душу апрель,

Робкая недо-погода.

Тянет за душу тоска,

Втайне верится при этом

Только в это — в облака,

Переполненные светом.

3

Не обязательно влюбленной быть,

Чтобы строку — одну, другую, третью

Твердить…

Два дня, как не могу забыть,

Не только — два тысячелетья!

Она, как воздух, рядом, впереди,

Как ветер, свет, предчувствие простору.

Продолжи память, смуту остуди

Целительностью разговора!

4

Пусть ни единая помарка

Не тронет памяти, пока

Так нежно, молодо, так ярко

Сияет даль издалека!

В пыли ржавеет кофеварка.

Заварка чайная крепка.

И радостнее нет подарка,

Чем горечь первого глотка!

Одышка вдруг… Но мысль, светлея,

И запыхавшись, и хмелея,

Стремится свежий свет пролить

В мир подсознательный, подпольный.

Придавленный и подневольный,

И лето — в Лею воплотить.

5

Кипарисовая аллея,

Дальний смех, дальний оклик впотьмах

Слово, сладостно легкое:

               — Лея,

Словно лед, словно мед на губах.

Я сегодня, как Лея, светлею,

Зимний ливень в закрытых глазах…

Вся природа, под старость хмелея,

Разрешается в бурных слезах!

6

В душном вечере сухом

Строчка ранит и живит.

Виноградом и стихом

Дышит древний алфавит.

Плавных гласных пленных дух

Там таится взаперти, —

Тем отраднее их вслух

В полный вздох произнести.

Долгий голос, звук густой,

Полный зноя и тоски!

Крепнет солнечный настой,

Сжатый строгостью строки.

7

Моя душа меня моложе,

А я замедленней, грустней,

И сдержанней ее, и строже,

И мы ни в чем не схожи с ней.

Вдруг тянет, пересилив дрему,

Куда-то к соснам, на Кармель…

И что ей меркнущих черемух

Густая в памяти метель?

Меня ни капли не жалея,

Мешает веки мне смыкать…

Но что мне делать, если Лея

Вдруг перестанет окликать?

Мгновения

Ах, эта южная природа!

То зной, то знобко. Чудеса!

Скажи, какое время года

Настанет через полчаса?

И что нам делать с этой синью,

Как странный месяц переждем,

Где пахнет ветром и полынью,

Не шедшим снегом и дождем?

К февралю

Земля — еще не опаленная,

Ну любо-весело взглянуть!

Кусты стоят почти зеленые,

Весною тронуты чуть-чуть.

И рано поутру — живительный,

Как бы подснежный холодок,

И ветер, терпкий и пронзительный

И медуница вдоль дорог.

И рядом с полем, влажной пашнею

Щемящий яблоневый цвет.

Какая радость, грусть вчерашняя,

Как много памяти примет!

Опять с печалью жду чего-то я:

Как будто заново она,

С хандрою, робостью, ломотою,

Моя залетная весна.

На Хермоне

Рук без варежек ломота

(Каждой косточкой болит!),

Как в предчувствии чего-то

Стужа душу веселит.

Рвется ветер предвесенний.

Тянут мысли о тепле,

Гнутся мартовские тени

На оттаявшей земле.

Каждым тонким полутоном

Высь подснежная светла.

Вот и съехали с Хермона.

Ух… И дух перевела.

И как будто в зимней сказке —

Брошенные на бегу

Чьи-то алые салазки

И клубника на снегу.

О Цфате

Амраму

Наблюдая в волненье пустом

Этот медлящий в окнах заход,

Замечтаться и думать о том,

Что проходит и будущий год…

У меня ни о чем не спросив,

--">