Игорь Клюев - Смотрит нежно… В ночь Луна

И солнца свет увидела земля,

И стал он днём, и ночи потаённость

Была рассветом с ним разделена.

С закатом же пришла соединённость.

Вечер

Синевою светят из окон

С нарочитой скромностью монашек

Люстры-лампочки под низким потолком

В юбочках огранённых пластмашек.

Синева, теряясь в темноте,

Темнотою станет до рассвета,

А с рассветом небо в синеве,

Синевою предваряя лето.

***

Прекрасно было утро, день нетерпелив,

А вечер так галантен и красив.

Расстаться им желанья нет и мочи,

И будет праздник, и не хватит ночи.

Закат

Застыло у причала море,

Волнуясь, гладь его бледна.

Нечасто видится такоё —

Стоит на цыпочках она.

Холодный парапета камень

Согрет касаньем пальцев ног,

Но холодеет солнца пламень,

Заката час – день изнемог.

Последний луч, так солнце низко,

Коcнётся дивного плеча,

И час ночной подходит близко,

Но торжествует красота.

***

Закат печален, в утешенье

Луна доносит солнца свет.

И ночь приносит сновиденья,

И будет радостным рассвет.

Ночь

Как трудно встать, проститься и уйти,

Разнять твоих переплетенье рук

И в холод улицы тепло твоё нести,

Иллюминатором где светит лунный круг.

Вжиматься шеей в воротник пальто

И холод гнать последней сигаретой,

Смотреть в твоё потухшее окно

И всё ещё теплом твоим согретый.

Ополченцы 1941 года

В ту осень не было могил

Для многих ополченцев павших.

О них, как без вести пропавших,

Голодный извещали тыл.

Задача их была проста —

Они прикрытье. Их шинели —

Как на учениях мишени,

Отнять чтоб время у врага.

Закат и из траншей красив…

В траншеях клочья ополчений,

Как в строчках школьных сочинений,

Геройский был их тот порыв.

У поля – полк, у речки – рота,

Здесь залегла, там полегла.

И странной кажется война

У дачных мест – Москвы порога.

И погибали без медали,

У отступленья нет наград.

Есть только совесть у солдат —

Безвестность Родине прощали.

Дети 1946 года

Дети первого мирного года,

Рождённые по весне, —

Первые дети народа,

Победившего на войне.

Затянулись кожицей раны,

Розовой, как у детей, —

Детей, которых ждали

Больше тысячи дней.

На плечи, что били приклады,

В пелёнках из простыней,

Опоздавших на службу в санбаты,

Головки легли тех детей.

Лишь год, как крушили танки

Плацдармы у Эльбы-реки.

…И вот, где достать манки?!

И главный враг – сквозняки.

Ещё не в музеях пушки,

И майский день без конца…

У каждого были игрушки —

Медали, что у отца.

На косяках в дни рожденья

Всё выше отметки росли.

Всё выше: страна в цветенье,

Росли из руин этажи.

Шестнадцать – пора мечтаний,

Шестнадцать всего лишь лет.

От пепла… И вот Гагарин,

И старты страны ракет.

Шестнадцать их правнукам скоро,

Век новый, но памяти долг

В май всех собирает снова —

На марше Бессмертный полк.

На гибель хора имени Александрова

Сминая воздух под крылом,

Разгон, и рвётся на подъём

Тот самолёт…

Ещё вираж…

И он над морем…

Экипаж…

В себе уверен…

Стюардесса…

Она…

Что дивная принцесса…

Готова сок нести в салон,

А там армейский баритон.

В иллюминатор смотрит в ночь,

В Москве его жена и дочь.

Их голоса счастливы, звонки…

Квартира убрана…

У ёлки

Прикрыты яркой мишурой

Подарки…

Скоро он домой

Вернётся из Сирийской дали —

Страны истерзанной, в печали.

Пропала лёгкость вдруг, крыло

Уж не поддержка, так, ничто.

Тяжёл, неповоротлив, в миг

Он рухнул вниз…

И даже крик…

Не вырвался, и уж вода

Их поглотила…

Как всегда…

В ней равнодушия покой,

И лишь вдали шумит прибой.

Ещё и не прошло и дня,

Ещё не найдены тела.

Не веря в чудо, приговор:

«Их нет в живых» – произнесён.

И Бог взирает в изумленье…

Нет просьбы чуда, лишь моленье

Принять их души в светлый рай…

«Ну, если так, тогда пускай».

Чайная церемония

Цветок один красив и осторожен,

Как икебана ветка та, похоже.

В хрустальной вазе гордый самурай,

Как меч, оставил, уж зелёный