Борис Сергеевич Скрипников - От причала до причала. Сборник избранных стихов 4. Лирика

Я знаю, что в разлуке мы не будем.

Тебя благословляю, интернет,

Что не даёшь ты потеряться людям!

      ***

Заложник

Ухожу в глухую оборону,

Не стучитесь, не открою дверь.

На меня наехала «Корона» -

Я заложник вируса теперь.

Пусть пока ещё не обладатель,

Не контачил с вами, чёрт возьми!

Обо мне, как явном кандидате,

Раструбили яростные СМИ.

Да и хоронить пока что рано,

Будем пить за здравие, друзья.

Только жизнь ломает наши планы

И из дома выходить нельзя!

Вряд ли я сражу того вопросом,

Кто не понимает о вине…

Что ж ты, сволочь, вирусы разносишь?

Может расстрелять, как на войне…

И, конечно, прежним мир не будет,

В чём-то здесь народам повезло.

Ведь всегда к добру стремились люди,

Коллективно побеждая зло.

И о чём, представьте , не жалею,

Что среди простых народных масс

Вирусом политики болеют,

И бомонд ничем не чище нас.

Отсидеться, если хата с краю, -

Здесь чуть больше шансов на успех.

Вирус никого не выбирает,

Он на вшивость проверяет всех.

      ***

Это с нами было

Ещё не знали мы о стиле «Диско»,

И не кололись «дурью» пацаны…

С собой на танцы, приносили диски

Большие, как пасхальные блины.

И небо было звёздное бездонно,

И кровь горячая тогда бурлили в нас.

Как вдохновенно ручку патефона

Крутил Володька, объявляя вальс.

Мы не куражились тогда в угаре пьяном,

Но, поднимая сапогами пыль,

И, дополняя патефон баяном,

Цыганочку плясали и кадриль.

Не ведали про песни под фанеру,

Мобил, смартфонов не было вообще,

Но не теряли в наши чувства веру

И скромно жили средь простых вещей.

Мы помнили названия мелодий,

И слышали, как все они звучат.

Жаль, инструменты мы несли с Володей,

А парни наших «клеили» девчат.

Нет больше тех пластинок из винила,

Промчались нашей юности года.

Поверьте, внуки, – это с нами было,

Мы просто были молоды тогда.

      ***

Коронный стихоплёт

Как пережить недели заточенья?

А мне же без общения – никак!

Вчера боксировал – весь вечер бился с тенью,

И налетел на собственный кулак.

По скайпу тёща в маске театральной,

Вот, как у Гамлета, где – «Быть или не быть»,

Мне подарила тортик виртуальный

Но мне ж потом ещё посуду мыть!

По телеку нагнали столько страху,

Не жил бы дома – не пошёл домой…

Там целый день усердствует Малахов

И убивает фразой: «Руки мой!»

Запел я на балконе караоке,

Соседи всполошились неспроста:

По дому тут же расплодились склоки,

Что, мол, я изверг – мучаю кота.

Теперь я сам с собой веду беседу,

Перебирая горы чепухи.

На ужин, завтрак, полдник и к обеду

Я, как оладьи, шлёпаю стихи.

И скоро в этом деле я продвинусь, -

Душа стремится в творческий полёт…

Наверно, прихватил особый вирус,

Под именем: «Коронный стихоплёт»

      ***

Ты и море

Над морем распласталась тишина,

У входа в бухту плыли безмятежно

Дельфины, и упругая волна

Лизала борт настойчиво и нежно.

Беспечных чаек небольшой эскорт

Сопровождал до самого причала,

И открывался из-за мыса ПОРТ,

И видел я – на пирсе, ты кричала

О чём-то важном… Вот рука опять…

Сквозь шум толпы и грохот механизмов,

Лишь догадался: – ты устала ждать,

И ожиданье это больше ЖИЗНИ.

Швартовка. Ликованье. Подан трап,

И я в объятьях заключил полмира.

И клешни распластал сушёный краб -

Привет из рейса, вместо сувенира.

Потом я расскажу, как тосковал,

Привру немного про весёлый случай,

Про то, как накрывал девятый вал,

Как полубак на гребне резал тучи…

Какая НЕЖНОСТЬ светится в глазах!

Но вижу я тоску в немом укоре,

Ведь скоро в рейс, и хочется сказать :

Что я люблю тебя!.. Почти, как это море…»

***

Сидидома

Как новая квитанция Газпрома,

Расценками ударив по виску,

В квартире поселилась Сидидома,

Чуть потеснив дремавшую тоску.

Она скользнула ящеркой проворной,

И затаилась до поры в углу,

Сначала я искал её упорно,

Как ищут лишь иголку на полу.

Потом привык: Не лает, не кусает,

На месте руки, груди и живот…

Хоть без прикрас, но, даже, не косая,

И согласился: «Ладно! Пусть живёт!»

Весь день в одном застиранном халате,

Как видно, Сидидоме всё равно,

Смотрела на багровые закаты

В холодное немытое окно.

Она терзала тело, грызла душу,

Цепляясь за сознанье, как репей.

То накрывала стол: «Иди покушай,