Игорь Николаевич Крончуков - Несостоявшиеся судьбы. Том 2

– Хоть кем ты сейчас, слабак или крут,

Оно какое тяжкое бывает,

Жизнь и без «коврижек» другим догоняет.

– Что же старушка у тебя в жизни было?

Злом ли добром оно у тебя слыло…

–Когда-то все мы по-детски смеялись,

Да судьбы эти не состоялись…

Подъехали ребята ко двору,

Подъехали они к дому своему.

За столиком на лавочке пили синдикат

Один встал, словив их взгляд.

–Ох ты, ты ж посмотри,

Какую кобылу купили пацаны!-

Те вылазят, серьезных из себя строят.

Что сказать, ведут себя достойно.

– Ну что, ребят, за сколько взяли?

Маркуш, неужто ль угнали?

– Нет, дядя Лёнь, купили.

– Ой не говорите, что накопили…

Дядя Лёня по кличке Лихей,

Старый урка, поищи из современных людей.

Пол жизни провел в лагерях,

А свобода и ныне лишь в снах.

Четыре ходки – и срок то хороший,

Урке уж пятьдесят, а душа помоложе.

Ребята уважали дядю Лёню,

И за человечность, и за словесные разгоны.

Порой присядет, втроем поговорить,

Пошутить, за «жили-были» поговорить,

И на полчаса или час,

Тема на тему, непрерывных фраз.

В карты играть с ним никто не решается,

То ли боится, то ли стесняется?

В два счета оставит в дураках.

Лихей же он лих, своенравный нрав.

И вдогонку еще чего «смочит»:

–Знал бы прикуп, жил бы в Сочи!-

Прожил он жизнь, и доживает свое,

За столиком синдикат, на праздник вино.

Молодость ушла… Течет ли слеза?

Летом дома сидишь, а все смех из-за окна.

И молодых бойцов в краску вгоняет,

Те опустят глаза, себя стесняют.

Не каждый поймет, за что уважать,

Да и не каждый о том мог бы сказать.

Пока Марк с Лихеем галдел,

Лавр у Наташи сидел.

Кушал тортик, пил чаёк,

Когда говорила она, молчал тот.

– Лавр, я реально уже устала.

Ну, когда ты начнешь жить? Все достало, достало…

Ну, найди ты уже работу,

Живи как все. Что не охота?

Давно пора, ведь уже двадцать пять…

Ну что ты молчишь? Выгодно молчать?

Выгодно, выгодно! Во всем выгоды ищешь.

Лавр, ты меня слушаешь, но не слышишь.

То тебя неделями нет, вот тачку «поднял»,

И друг твой этот меня достал.

Давай жить как все, да я говорю!

И моя мама твоя все спросит про семью.

Сам понимаешь, говорю я о чем....

– Спасибо за чай – и уходит вон.

***

3

Ночь. Не сказать, что тишина…

Ночь. Кругом одна мгла.

Вдали гул. Город, как ни как.

Фонари окутали весь этот мрак.

Чуть слышен звук, музыка где-то играет.

Голоса. Женский смех. Гуляют.

А здесь помещения, рядом завод

По всей видимости, закрыт на ремонт.

Еле закрыты окна, замки,

И есть о чем поразмышлять. От суеты.

Где определение, что нужно что-то делать дальше,

Не задумываясь, что было раньше…

Подъехала машина, тормознула вдруг

Вылазят двое, на дело идут.

Склад вещей и каких-то металлов,

Дорогих принадлежностей, ценою не малой.

Мелькнул силуэт, третий. Впотьмах делает что-то

Небрежно, уронил стекло с треском кто-то…

Силуэт повернулся с шумом, те в ответ:

–Кто здесь? У нас пистолет!

Включились фонарики, тишину прочь

Как подходит лицам эта ночь.

Марк стоит, держит пистолет,

Ждет от незнакомца ответ.

Лавр от страха чуть не посидел,

Увидел, как Страдивари держал револьвер:

– Я смотрю, вы тут не сторожа?

– Да и мы видим, что и ты тут, не тимуровец, на.-

Марк держал слово свое « приблатненно».

– Под кем работаете, орлы?– Страдивари неугомонно.

Тут Лавр не сдержал свои грани

– А мы тут по себе сами!-

Страдивари широко улыбнулся

Еле сдержал смех, надулся:

–Ну, раз пришли, берите свое. Я свое.