Ярослав Романович Пантелеев - Завистников черные песни

Стрекоза потирает лапки, уверенно посматривая на плакаты реклам висящих на моих стенах. Роллы и пицца, фитнес, домашний кинотеатр, парикмахерская, педикюр – маникюр, все это пестрит, горит в моей железной оболочке, калеча поверхность, но не затрагиваю корку мозга.

Мой мозг – магнит. Он тянется к свету, притягивая как железо, собой к себе тьму. Мой мозг плещет электрическими импульсами, мой мозг макет, карта, но душа здание, реальность.

Пока я лифт – я на поверхности, но вот я слышу гулкие шаги по коридору, кашель, сальный смех, идут, идут.

Это двое в кожаных куртках. Они заходят в меня и нажимают цокольный этаж.

На этом представленный моим другом фрагмент обрывается.

«6.12.19 9:44»

… Я сделаю это в память о тебе. Коралловые бусы цвета моря на руке. Я буду смотреть на них перед сном и думать о тебе… Даже когда ты будешь далеко, а я останусь тут – это ничего не изменит. Татуировка на руке нанизанных на нитку каралловых бус, как нанизаны события, на линию человеческой жизни, будет напоминать мне о нашем с тобой прожитом вместе времени.

Коралловые бусы на руке… Коралла.

Она смотрела в окно на дождь. Телефоны в доме молчали. Лишь доносился фоновый треск одинокого сиротливого углового камина. А Ольга так ждала телефон…

Это был ее дом. Она жила тут – год, может два. Жила одна. И уже срослась совсем с этими большими стенами. Срослась с каменными воротами. Срослась с внешним садом. Казалось, ее путь закончился с приобретением этого огромного участка. Из него она никуда не торопилась. Не выходила. Словно, закрыла навек глаза. Словно закрылась от всех.

Одна у нее была только подруга. Коралла. Двухметровая, черноглазая брюнетка. Раньше, когда давно, словно в другой жизни – они учились вместе в одной школе, в одном классе. Но тогда они даже не говорили с друг другом. Все меняется. Теперь они не разлей вода.

Коралла всегда появлялась в чей-нибудь жизни внезапно, как снег на голову. И начинала она с email писем. В письме она изъяснялась, кто она и почему пишет. К примеру, в первом письме Оле она указала скудным языком свои координаты, вывела свой номер телефона – и самое главное – сказала что им надо встретиться, потому что она – Коралла – девочка двоечница сидевшая на последней парте – может что-то дать ей, Оле, матерой отличнице, пионерке и комсомолке…

Ольга ухмыльнулась про себя ее витиеватому слогу. Слог Кораллы – и потом в процессе переписке это все будет больше и больше раскрываться – блуждал, как блуждает дикая рысь по тайге в поисках добычи, слог Кораллы был полностью сосредоточен на себе, ее слогу не надо было быть красивым, потому что он был самодостаточен. И при этом она совершенно безграмотно писала. Расставлять запятые вовсе не умела, а окончания неизменно проглатывала. Но при этом читать было не трудно – наоборот, читать ее email- письма было «цветно» и «весело». Слова собирались в предложения, предложения в абзацы, абзацы расплывались, звенели в голове приятным пчелиным гулом, доводя читательницу до сладкой дрожжи.

Итак, они созвонились, встретились. Встретились в сосновом парке под брезентом. О многом поговорили. В первую очередь о месте жительстве Кораллы. Коралла рассказала, что живет одна в съемной квартире. Рассказала о том, как со скандалом уехала от отца, как отец ее проклял и отрекся от нее, как выкинул ее картины на улицу, как вышвырнул все ее вещи на мороз. Рассказала как она, битых три часа ловила попутку, как не было билетов никуда кроме как на восток. И потом все таки она оказалась тут. Это было настоящее чудо! Она прошла семь морей и океанов, съела пуд морской пенистой убийственно ядовитой соли, и… ВЫЖИЛА не смотря ни на что.

А Оля слушала ее и удивлялась, как такая хрупкая на вид девушка прошла так много дорог. Оля смотрела осоловелыми глазами на эти хрупкие на вид плечи, на эти детские наивные глаза, казалось ничего не вынесшие из полученного объемного жизненного опыта, на этот стан молчаливый и при этом говорящий свою неповторимую личную историю.

Ольга ни спрашивала, ни говорила ничего, лишь слушала, вникала, проникала на дно этой женщины-колодца.

А Коралла все говорила, говорила, говорила, говорила. Ей нравилось говорить. Когда она говорила, то чувствовала себя в своей тарелке. Наверное, именно из-за своей разговорчивости, в школе она плохо успевала.