Андрей Белый - Том 6. Стихотворения

ранах…

Лай психи…

Огни…

Город – гроб…

Иглы терний –

Рвут лоб.

Свете тихий,

Вечерний!

2

Гарь

Стелет волокна;

Фонарь

Поднимаю на окна

– «Откройте –

Мне двери!

Омойте –

Мне ноги!»

И жути,

И муть…

Точно звери

В берлоге

– «Я –

Светоч!..»

– «Я –

Двери!»

– «Я –

Путь!»

3

Крут – пребудет

Воздух волен,

Светел

Я –

Не болен.

Я –

Как пыл

Далеких колоколен

Будет

То, что было –

Столько

Раз:

– «Мыло,

Полотенце,

Таз!..»

. . . . . . . . . .

Только

Петел

Ответил

1904 1931

В окне тюрьмы

Бросило блекло

Время –

В стекла

Моей тюрьмы –

Гнет,

Тень,

Бремя –

Вой

Злой

Зимы.

Лес

Весь

В снеге…

Галка,

Дым деревень…

Ветер – в поспешном беге

Ткет

Ночи тень

Здесь –

Рушусь в ночь я, –

Рушусь

В провалы дня…

Клочья

Вьюжные – бросятся…

Сроки минут

Уносятся, –

– Не унесут

Меня.

1905, 1925

Разуверенье

Как нам уйти

От терпких этих болей?

Куда нести

Покой разуверенья?

Душе моей

Еще – доколь, доколе? –

Душе моей

Холодные волненья?

Душа – жива:

Но – плачет невозбранно;

Земля мертва…

Пройдут и не ответят

Но – там: смотри!..

В огни зари, – туманно.

В огни зари –

Иные земли светят.

Воздушный путь!

Яснеющие земли!

И зреет высь,

И зреет свет пустыни!

Но здесь – пребудь

До века ты отныне…

Ты покорись –

И долгий мрак приемли.

Пусть он растет!

И вновь склонись послушно

Душой немой…

И жди: и час настанет…

И водомет

Своей струёй воздушно,

Своей струёй,

Как некий призрак, встанет

Бесследны дни,

Несбыточны волненья.

Мы – искони

В краю чужом, далеком.

Безвременную

Боль разуверенья –

Безвременную

Боль – замоет током.

1907, 1921

Солнечный дождь

Подсолнечный дождик

В лазурь

Омолненным золотом

Сеет;

С востока – вечерняя

Хмурь;

И в лоб – поцелуями

Веет.

В полях – золотые

Снопы

Вечернего, летнего

Света.

И треплется тополь

С тропы,

Как влепленный в лепеты

Лета.

В объятиях облака

Спит –

Кусок голубого

Атласа;

И звездочка – ясно

Слезит,

Мерцая из мглы

Седовласой.

Я – милые щебеты

Пью,

И запах полыни

Не горек.

Тебя узнаю: –

Узнаю!

Из розовых, розовых

Зорек.

Ты? Нет – никого…

Только лен –

У ног провевает

Атласом;

Да жук, пролетая

Под клен,

Зажуркает бархатным

Басом, –

Да месяц, – белеющий

Друг, –

Опалом очерчен

Из сини;

Да тускло остынувший

Луг

Под ним серебреет,

Как иней.

1905, 1931

Помойная яма

Бросила красная Пресня

В ветер свои головни…

Кончено: старая песня –

Падает в дикие дни.

В тучи горючие, в крики –

Тучей взметаемый прах…

Те же – колючие пики,

Кучи мохнатых папах.

Спите во тьме поколений,

Никните в грязь головой,

Гните под плети колени, –

Дети семьи трудовой!

Будет, – направленный прямо

В нас орудийный огонь…

Та же помойная яма

Бросила тухлую вонь.

В то же слепое оконце,

В злеющий жужелжень мух

И в восходящее солнце –

Пухнет мохнатый паук.

1906, 1925

Японец возьми

Муха жужукает в ухо,

Пыльная площадь – пуста…

В пригород, тукнувший глухо,

Желтая ступит пята.

Крик погибающих братии

Встанет в пустой балалай,

Лай наступающих ратей

Слышишь ли, царь Николай?

В блеск восходящего солнца,

Став под окошко тюрьмы,

Желтая рожа японца

Выступит скоро из тьмы.

Тухни, – помойная яма!

Рухни, – российский народ!

Скоро уж маршал Ояма

С музыкой в город войдет.

1906, 1925

Вставай

В черни людского разроя

Встал параличный трамвай;

Многоголового роя

Гул: «Подымайся… Вставай…»

Стекла каменьями бьются:

Клочья кровавых знамен

С площади в улицы вьются, –

В ворохе блеклых времен.

Улица прахами прядет, –

Грохяет сердитым свинцом;

Ворон охрипнувший --">