Александр Александрович Блок - Том 2. Стихотворения и поэмы 1904-1908

тропинками злачными,

На зеленую травку присесть…

Чтоб высо́ко над елями мрачными

Пронеслась золотистая весть…»

И мохнатые, малые каются,

Умиленно глядят на костыль,

Униженно в траве кувыркаются,

Поднимают копытцами пыль:

«Ты прости нас, старушка ты божия,

Не бери нас в Святые Места!

Мы и здесь лобызаем подножия

Своего, полевого Христа.

Занимаются села пожарами,

Грозовая над нами весна,

Но за майскими тонкими чарами

Затлевает и нам Купина…»

Июль 1905

«Осень поздняя. Небо открытое…»

Осень поздняя. Небо открытое,

И леса сквозят тишиной.

Прилегла на берег размытый

Голова русалки больной.

Низко ходят туманные полосы,

Пронизали тень камыша.

На зеленые длинные волосы

Упадают листы, шурша.

И опушками отдаленными

Месяц ходит с легким хрустом и глядит,

Но, запутана узлами зелеными,

Не дышит она и не спит.

Бездыханный покой очарован.

Несказа́нная боль улеглась.

И над миром, холодом скован,

Пролился звонко-синий час.

Август 1905

Эхо

К зеленому лугу, взывая, внимая,

  Иду по шуршащей листве.

И месяц холодный стоит, не сгорая,

  Зеленым серпом в синеве.

    Листва кружевная!

    Осеннее злато!

    Зову – и трикраты

    Мне издали звонко

  Ответствует нимфа, ответствует Эхо,

Как будто в поля золотого заката

    Гонимая богом-ребенком

    И полная смеха…

Вот, богом настигнута, падает Эхо,

И страстно круженье, и сладко паденье,

    И смех ее в длинном

    Звучит повтореньи

    Под небом невинным…

    И страсти и смерти,

    И смерти и страсти –

    Венчальные ветви

  Осенних убранств и запястий…

Там – в синем раздольи – мой голос пророчит

Возвратить, опрокинуть весь мир на меня!

Но, сверкнув на крыле пролетающей ночи,

  Томной свирелью вечернего дня

  Ускользнувшая нимфа хохочет.

4 октября 1905

Пляски осенние

Волновать меня снова и снова –

В этом тайная воля твоя,

Радость ждет сокровенного слова,

И уж ткань золотая готова,

Чтоб душа засмеялась моя.

Улыбается осень сквозь слезы,

В небеса улетает мольба,

И за кружевом тонкой березы

Золотая запела труба.

Так волнуют прозрачные звуки,

Будто милый твой голос звенит,

Но молчишь ты, поднявшая руки,

Устремившая руки в зенит.

И округлые руки трепещут,

С белых плеч ниспадают струи,

За тобой в хороводах расплещут

Осенницы одежды свои.

Осененная реющей влагой,

Распустила ты пряди волос.

Хороводов твоих по оврагу

Золотое кольцо развилось.

Очарованный музыкой влаги,

Не могу я не петь, не плясать,

И не могут луга и овраги

Под стопою твоей не сгорать.

С нами, к нам – легкокрылая младость,

Нам воздушная участь дана…

И откуда приходит к нам Радость,

И откуда плывет Тишина?

Тишина умирающих злаков –

Это светлая в мире пора:

Сон, заветных исполненный знаков,

Что сегодня пройдет, как вчера,

Что полеты времен и желаний –

Только всплески девических рук –

На земле, на зеленой поляне,

Неразлучный и радостный круг.

И безбурное солнце не будет

Нарушать и гневить Тишину,

И лесная трава не забудет,

Никогда не забудет весну.

И снежинки по склонам оврага

Заметут, заровняют края,

Там, где им заповедала влага,

Там, где пляска, где воля твоя.

1 октября 1905

Ночная фиалка Сон

Миновали случайные дни

И равнодушные ночи,

И, однако, памятно мне

То, что хочу рассказать вам,

То, что случилось во сне.

Город вечерний остался за мною.

Дождь начинал моросить.

Далеко, у самого края,

Там, где небо, устав прикрывать

Поступки и мысли сограждан моих,

Упало в болото, –

Там краснела полоска зари.

Город покинув,

Я медленно шел по уклону

Малозастроенной улицы,

И, кажется, друг мой со мной.

Но если и шел он,

То молчал всю дорогу.

Я ли просил помолчать,

Или сам он был грустно настроен,

Только, друг другу чужие,

Разное видели мы:

Он видел извощичьи дрожки,

Где молодые и лысые франты

Обнимали раскрашенных женщин.

Также не были чужды ему

Девицы, смотревшие в окна

Сквозь желтые --">