Геннадий Владимирович Тараненко - Взметайся, разум мой, в небесны дали

чтение книги «Взметайся, разум мой, в небесны дали» [Картинка № 25]">
Уймись хозяюшка, уймись,

Налей ты лучше стопку водки.

И мне душевно улыбнись,

Как ты умеешь, взглядом кротким.

Я шёл дорогой непростой,

Водя с печалью хороводы.

В надежде встретиться с мечтой,

Забыв все прошлые невзгоды.

И сесть за стол, и рассказать,

И душу разложить на части.

Ошибки за собой признать,

Отдавшись в руки женской власти.

Меня ты только не жалей,

Не к этому я так стремился.

И тихо стопочку налей,

И проследи, чтоб не напился.

Меж нами искра пробежит,

И мир вдруг станет чуть светлее.

Трава слегка зашелестит,

Внутри немного потеплеет.

И мы с тобой уйдёт вдвоём,

Босыми по тропе любовной.

И жить мы заново начнём,

Какой-то жизнью безгреховной.

Четыре чёрные стены

Четыре чёрные стены

Меня встречали по утрам.

Как будто метка сатаны

Наотмашь била по глазам.

И в этом правильном аду

Я был с собой наедине.

И нёс, не выспавшись, в бреду,

Сплошную ересь в тишине.

Слова, как раненая плоть,

С меня стекали как могли.

И я пытался побороть

Всю черноту моей земли.

Четыре чёрные стены

Смеялись над моей мечтой.

На этом бале сатаны

Я был для них совсем чужой.

Каспий гневался…

Каспий гневался, темнел,

Подчиняясь воле ветра.

Он в глаза мои смотрел

Через сотни километров.

Взгляд его — немой вопрос:

«Не соскучился, братишка?»

Погружал он в море грёз,

Где я был ещё мальчишкой.

Когда Каспий был родным,

Тёплым, нежным моим морем.

Он ещё не стал чужим

И иссохнувшим от горя.

Он ещё не потерял

Сотни тысяч своих братьев.

Он ещё не провожал

И не слышал вслед проклятий.

Сколько лет прошло с тех пор?

Сколько слёз пролито нами?

А Каспийский наш ковёр

Всё стоит перед глазами.

Надевший маску по себе не плачет

Надевший маску по себе не плачет.

Зачем страдать по сущим пустякам?

Он «Я» своё от посторонних прячет,

И достаёт его лишь по ночам.

И усадив «Я» рядом на кровати,

Ведёт с ним долгий скучный разговор.

О внутреннем своём самораспаде,

Неся с «Я» каждый раз какой-то вздор.

Что, мол, нельзя без маски жить на свете,

Что засмеют его соседи и друзья,

Что на глобальном праздничном банкете

Мол, те придут одни, а он припрётся с «Я».

И «Я» вздохнёт и, опустив глазенки,

С понурым видом быстро скроется в ночи.

И на обратной стороне иконки

Напишет букву «Я» и «Если что — стучи».

Слова я прячу за словами…

Слова я прячу за словами,

А мысли крашу в белый цвет.

Стихи стираю я стихами,

Ломая гордости хребет.

И, скрючившись, как старикашка,

На людях выпрямляю грудь.

Играю сам с собой в пятнашки,

Меняя глупости и суть.

И встав нагим перед стеною,

Залив молчанием огонь.

Звенящей жуткой тишиной

Я режу на куски гармонь.

Но иногда в ночи глубокой,

Закрыв глаза и зубы сжав,

Брожу я в правде одиноко,

Сам, наконец, собою став.

Я дух бы перевёл…