Хорхе Луис Борхес - Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов

«Пределах». Но всякая поэзия – загадка; и никто не знает наверняка, что́ ему уготовано написать. Печальная мифология нашего времени без конца твердит о подсознании или, что еще хуже, о бессознательном; греки призывали музу, иудеи – Святой Дух; в сущности, это одно и то же.

Х. Л. Б.

Жар Буэнос-Айреса (1923)

Предисловие

Я не переписывал эту книгу. Я приглушил барочные чрезмерности, ограничил число шероховатостей, вымарал сентиментальности и неясные места, и в ходе этой работы, порой приятной, а порой тягостной, я почувствовал, что паренек, писавший это в 1923 году, по существу (что вообще значит «по существу»?) уже являлся тем сеньором, который теперь либо смиряется, либо исправляет. Мы – один человек; мы оба не верим в успех и поражение, в литературные школы и в их догмы; мы оба – поклонники Шопенгауэра, Стивенсона и Уитмена. Я вижу, что «Жар Буэнос-Айреса» уже предвосхищает все, что будет потом. За то, что приоткрывал этот сборник, за то, что он каким-то образом обещал, его великодушно одобрили Энрике Диес-Канедо и Альфонсо Рейес.

В 1923 году юноши были робки, как и теперь, в 1969-м. Опасаясь внутренней пустоты, они так же пытались прикрыть ее невинным новомодным грохотом. Я, например, ставил перед собой сразу несколько задач: подражать некрасивостям Мигеля де Унамуно (они мне нравились), быть испанским писателем семнадцатого века, быть Маседонио Фернандесом, открыть метафоры, уже открытые Лугонесом, и воспеть Буэнос-Айрес низких домов и усадеб с решетками (такие были на западе и в районе Сур).

В те времена мне были любезны вечера, предместья и невзгоды; теперь мне любезны рассветы, центр и спокойствие.

Х. Л. Б.

Буэнос-Айрес, 18 августа 1969 г.

К читателю

Если страницы этой книги содержат какое-нибудь удачное стихотворение, я заранее прошу у читателя прощения за то, что нахально присвоил его себе. Наши ничтожности мало чем различаются: случайно и несущественно то обстоятельство, что ты – читатель этих упражнений, а я – их автор.

Х. Л. Б.

Реколета

Убеждены: все – суета сует,

средь залежей благородного праха.

Но тянем свой век, понижаем до шепота голос

в толще плавных рядов пантеонов,

чьи мягкие тени и мрамор

даруют надежду или предвосхищают

достойную встречу со смертью.

Как восхитительны склепы!

Строгость латыни на плитах,

соединение мрамора и цветов,

своды прохладны, словно внутренний дворик,

давнее прошлое, навечно – вчера,

здесь остановилось, слилось в единую точку.

Обманчив покой единенья со смертью,

мы обманулись и жаждем конечного мига,

жаждем грез и покойного равнодушья.

В легкой дрожи страстей, чести и шпаги,

в спящем плюще —

повсюду теплится жизнь.

Пространство и время – ее порожденья,

магический инструмент бытия и души.

Искра души едва лишь погаснет,

вместе погаснут, исчезнут пространство и время.

Точно так же погасшим лучом

отменяется отблеск вечерний,

отображение и существованье зеркал.

Тихие тени деревьев,

ветерка дуновенье среди птиц и ветвей,

душа, растворившаяся в тысячах прочих,

дивное чудо, однажды ставшее жизнью,

необъяснимое чудо,

но это чудо, призрачное повторенье,

очернено горьким ужасом сегодняшних дней.

Вот о чем размышляю я в Реколете,

там, где хранятся мои пепел и траур.

Юг

Стоять в одном из твоих патио и видеть

древние звезды,

сидя на скамье

в тени, смотреть

на рассеянные огни,

которым так и не смог в своем неведенье

ни имя дать, ни сложить из них созвездия,

чувствовать кружение воды

в колодце потайном,

аромат жимолости и жасмина,

молчание уснувшей птицы,

круглый свод, влажную прохладу, —

это и есть стихи.

Незнакомая улица

Тень голубиная —

так вечера начало евреи называли,

когда шаги легки и сумрак не мешает

увидеть, как приходит ночь,

что музыкой, старинной и знакомой,

звучит и опускается на землю.

В час этот, когда свет

прозрачно тонок,

я вышел к улице, которую не знал.

Она открылась предо мной широко,

мягкий свет струился по кровлям и стенам,

такой же, как и тот, что в небе

отражался, в глубине.

Все в этой улице – дома, ограды

палисадников, звонки, что у дверей,

и, может быть, мечты

--">