Мирра Александровна Лохвицкая - Стихотворения в пяти томах

полна,

В свой тайный волшебный чертог.

И долго качалась и пела над ним,

Когда ж заалелся восток,

Она унеслась к небесам голубым,

На грудь его бросив цветок.

1889

«Ни речи живые, ни огненный взгляд…»

Ни речи живые, ни огненный взгляд

В ней душу его не пленяли,

Но косы, но русые косы до пят

Расстаться с русалкой мешали.

Напрасно он бился в коварных сетях,

Напрасно к сопернице рвался,

Запутался в чудных ее волосах

И с нею навеки остался.

Призыв

Полупрозрачной легкой тенью

Ложится сумрак голубой, –

В саду, под белою сиренью,

Хочу я встретиться с тобой.

Тоска любви!.. с какою силой

Она сжимает сердце мне,

Когда я слышу голос милый

В ночной унылой тишине!

Деревья дремлют… небо ясно…

Приди! – я жду тебя одна.

О, посмотри, как ночь прекрасна,

Как упоительна весна! –

Все полно неги сладострастья,

Неизъяснимой красоты…

И тихий вздох избытка счастья

Раскрыл весенние цветы.

«Ты не думай уйти от меня никуда!..»

Ты не думай уйти от меня никуда!..

Нас связали страданья и счастья года;

Иль напрасно любовью горели сердца,

И лобзанья, и клятвы лились без конца?

Если жить тяжело, можно страх превозмочь,

Только выберем темную, темную ночь,

И когда закатится за тучу луна, –

Нас с высокого берега примет волна…

Разметаю я русую косу мою

И, как шелковой сетью, тебя обовью,

Чтоб заснул ты навек под морскою волной

На груди у меня, неразлучный со мной!

Последние листья

Я вышла в сад. Осеннею порой

Был грустен вид дерев осиротелых,

И на земле – холодной и сырой –

Лежал ковер из листьев пожелтелых.

Они с нагих срывалися ветвей,

Кружилися и падали бесшумно, –

Как сон… как смерть… А жить душе моей

Хотелося так страстно, так безумно!

О, где ты, зной томительных ночей?

Где пенье птиц, цветов благоуханье

И животворных солнечных лучей

Безмолвные, но жаркие лобзанья?..

Зачем мечты мою волнуют грудь? –

Прошла весна, исчезли чары лета…

Зачем же сердце хочет их вернуть,

И рвется к ним, и требует ответа?..

Мрак и свет

I

Покрыла землю дымкой голубою

Горячая мерцающая ночь.

Недолго я боролася с собою, –

Я не могла желанья превозмочь.

Из душной кельи вышла я украдкой

И чудный мир открылся предо мной,

Заворожил меня истомой сладкой,

Окутал синей пеленой…

В болезненно-томительном чаду

Я шла вперед, сама не сознавая,

Куда иду, зачем иду?..

Мне чудилось, вершинами кивая,

Меня приветствовал деревьев темный ряд…

И слышалось шептание дриад…

А под ногой змеилась, как живая,

Лазурная и мягкая трава.

Но странные тревожили слова

Мой чуткий слух… Казалось, в отдаленье

Звучало и лилось таинственное пенье,

Все ближе … все сильней!.. Дыханье затая,

Впивала я неведомые звуки…

Вдруг… страстные мой стан обвили руки –

И кто-то прошептал: «ты наша… ты моя!..»

И все смешалось в сумраке ночном…

Но как сквозь сон чарующий, могу я

Припомнить жар и трепет поцелуя

И светлый серп на небе голубом…

II

Минула ночь… На берегу крутом

Очнулась я; тоска меня давила.

Возможно ль жить!.. А после… а потом?..

Не лучше ли холодная могила?..

Не лучше ли на дне глубоком спать,

Не чувствовать, не думать, не желать,

От бед земных, отчаянья, сомненья,

Там вечное найти успокоенье?..

В последний раз на землю долгий взор

Я кинула, и… сердце встрепенулось!..

Вокруг меня все ожило, проснулось.

Сквозь утренний туман алели выси гор,

Темнели берегов далеких очертанья,

Пестрел лугов нескошенный ковер…

И так хорош, так полон обаянья

Был Божий мир, что жгучая печаль

Утихнула… и жизни стало жаль.

Зажглась заря… живительной прохладой

Повеял с моря легкий ветерок,

И первый луч надеждой и отрадой

Сменил тоску в взволнованной груди…

Еще так много счастья впереди!..

«Ты наша… ты моя!..» Нет! слезы умиленья

Мне вызвал на глаза прилив иной любви…

О, Боже мой! прости мне заблужденья

И на борьбу и жизнь меня благослови…

1890

«Зачем твой взгляд, – и бархатный, и жгучий…»

Зачем твой взгляд, – и бархатный, и жгучий,

  Мою --">