Константин Константинович Случевский - Женщина и дети

кто-то схватит

И поставит на порог.

Ну и взмолишься у двери:

Ты пусти меня, пусти!

Ночь… разбойники и звери

Разгулялись на пути!

«В костюме светлом Коломбины…»

В костюме светлом Коломбины

Лежала мертвая она,

Прикрыта вскользь, до половины,

Тяжелой завесью окна.

И маска на сторону сбилась;

Полуоткрыт поблекший рот…

Чего тем ртом не говорилось?

Теперь он в первый раз не лжет!

«Во всей красе, на утре лет…»

Во всей красе, на утре лет

Толпе ты кажешься виденьем!

Молчанье первым впечатленьем

Всегда идет тебе вослед!

Тебе дано в молчанье этом

И в удивлении людей

Ходить, как блещущим кометам

В недвижных сферах из лучей.

И, как и всякая комета,

Смущая блеском новизны,

Ты мчишься мертвым комом света

Путем, лишенным прямизны!

«В красоте своей долго старея…»

В красоте своей долго старея,

Ты чаруешь людей до сих пор!

Хороши твои плечи и шея,

Увлекателен, быстр разговор.

Бездна вкуса в богатой одежде;

В обращеньи изящно-вольна!

Чем же быть ты должна была прежде,

Если ты и теперь так пышна?

В силу хроник, давно уж открытых,

Ты ходячий, живой мавзолей

Ряда целого слуг именитых,

Разорившихся в службе твоей!

И гляжу на тебя с уваженьем:

Ты финансовой силой была,

Капиталы снабдила движеньем

И, как воск, на огне извела!

«Часть бесконечности — в прошлое год закатился…»

Часть бесконечности — в прошлое год закатился…

Женщину знаю одну; кто она — не скажу, я солгу!

К Новому году каким бы желаньем я ей прислужился?

Что бы сказал из того, что желать и сказать я могу?!

Я бы сказал, подойдя к ней, смотря в ее глазки,

Я бы сказал ей, как будто отец своей дочке родной:

«Слушай! Останься, как эта царевна таинственной сказки, —

Неизменяема временем с вечной своей красотой!

Все хорошо у тебя, потому что сама ты не знаешь,

Что хорошо у тебя… Ты живешь, как живется тебе;

Ты говоришь — так, как думаешь; думаешь так, как

мечтаешь…

Это так редко, родная… О, будь благодарна судьбе,!

Будь благодарна за то, что пока в тебе чувство играло,

Сердце оно не разбило, слезой не ослабило глаз…

Сильное чувство, родная, тебя до сих пор миновало;

Истинно сильное чувство родится один только раз!

Нет, я не смел бы, отдавшись тебе, обязать быть моею!

Если не мне, так другим освещай долгий путь…

Ты… ты из тех, что прекрасны свободой своею;

Этой свободы лишить — значит то же, что смертью

дохнуть!..

Жизнь ли моя виновата, а может, и сам я причина, —

Только — тебе я не ровень… Я знаю: я весь —

полутень;

Я точно родина наша — безбрежная гладь да равнина,

Только местами сияют кресты на церквах деревень».

«Слышишь: поют по окрестности птицы…»

Слышишь: поют по окрестности птицы;

Вдоль по дороге колеса стучат;

Ясно несется к нам в блеске денницы

Звук колокольчиков вышедших стад.

Видишь, как тень под древесною сенью

Кружевом ходит и быстро скользит…

Видишь: трава под подвижною тенью

Тоже колышется, гнется, блестит!

О, отвечай мне! В желаньях могучих

Сердце в груди так восторженно бьет!

Да! Под сиянием глаз твоих жгучих

Всеми цветами душа зацветет!

О, отвечай! И, забывши тревогу,

Так буду счастлив я с этого дня,

Так буду весел, что людям и богу

Весело будет глядеть на меня!

ОБЛИК ПЕСНИ

Ты запой, ребенок милый,

Песню… Как ее слова?

Ту, что, помнишь, мать певала,

Как была она жива.

Я той песни, славной песни,

Забываю склад и лад,

Ты же всю, малютка, помнишь…

Пой, дитя, я слушать рад.

Пой, а я по синим глазкам

И по голосу — начну

Вспоминать, сзывать и строить

Золотую старину…

Пусть звучит, плывет и блещет

Из-за слез моих очей

По тебе, мой сиротинка,

Облик матери --">