Евгений Кирюшин - Сон уходящего дня

Одна лишь грусть растаявшего смеха.

Смывает время твердость старых стен,

Ни чтешь минут и проплывают годы.

А посмотри, вокруг один лишь плен

Один лишь плен безвременной свободы.

Все, что ушло у памяти в сети,

Добыча снов поблекнувшего цвета.

Один лишь холод жив в твоей груди,

Один лишь холод прожитого лета.

Вечерня

Я весь на зыби островка,

Который, вот недавно был водою.

Теплеют световые облака,

Еще вчера казавшиеся тьмою,

Все те же, но как-будто пронзены,

Лучей Восточных розовой струею.

Восторгом летним вновь обагрены.

Мой взгляд прикован к бронзе Царских Врат.

Вот вечность выплывает из мгновенья.

Глотая стен сосновый аромат,

Сорастворяясь с ладана куреньем,

С Пришедшим от Востока льюсь в закат.

Я чувствую, не зная, что сказать,

Вся суть растворена вокруг незримо.

Ее я знаю, объяснить не в силах…

…Живая Солнечная Гладь

Под куполом пространство затопила!

Возвращение вперед

И снова уходит, и знаю надолго,

Оставив тоску, изнутри пустоту.

"Останься" — кричу безнадежно вдогонку,

Пытаясь поймать в отраженьи звезду.

"Привет" — говорит мне прохожий — "вот малость

Хлебни на дорогу, ты вроде не пьян."

В плече ему ткнулся — "Вся жизнь поломалась".

А он мне ответ: "Почини лучше кран".

И снова один, я лениво пытаюсь

Услышать хоть что-то в чужой тишине.

Опять на предутренний зов возвращаюсь

Того, кто сказал нам: "Придите ко Мне."

Волчья Вера

Его церковь — кабак,

А иконы — глаза потаскух.

Его сердце наждак

И лицо беззаботно спокойно.

Его вера — игра.

Чудо — дикого хищника нюх

Будто пламя костра,

Он хранит эту веру достойно

Презирает он страх,

Пробираясь по чаще толпы.

Не считает, что прав

И не жаждет себе оправданья.

В нем болотный огонь

Жжет горячую твердость стопы.

Он испытывал боль!

Он не верит в свое наказанье.

Волчья вера верна?

Для него уж другой не дано.

Даже смерть не страшна!

Как колдун, призывающий беса,

Верит в помощь себе,

Хотя пламя уже доползло

К искривленной губе

Его лика, смотрящего к лесу!

Вольный поэт — Певец свободы

Ну кто, ну кто повинен в том,

Что некого винить?

И, если, вдруг его найдем,

Не станет легче жить?

Что слишком много принимал

Помойку за цветник?

И свой "мирок" на пьедестал

как истину воздвиг?

Что взялся обличать вокруг

Всех "Голых королей",

Хотя и гол, и глуп,

И сам не голубых кровей?

Кто виноват, скажи ты мне,

Что миф сумел создать,

Чтобы свое небытие,

Хоть как-то оправдать?

За благодарность лесть принять,

Пороки за любовь?

Потом, кряхтя на жизнь роптать.

И крыть и в глаз и в бровь?

Ну? Кто же виноват сейчас?

Вини иль не вини,

Когда и жизнь и бровь и глаз

Окажутся твои.

Удобен трюк, про "дар небес"

Мол, миссию несешь!

Вот только если сеял бес,

Уверен, что пожнешь?

Время

На мокрых улицах темно,

Грустно.

Горит далекое окно,

Тускло.

Там кто-то дремлет унесен

Сказкой.

Малютки сладкий тихий сон

В красках.

А я стучу и не слыхать

Стука.

Никто не может мне подать

Звука.

Погасло теплое окно.

Странно,

Здесь не живут уже давно

"Славно".

Ведет таинственный поход

Время.

А за спиною тень встает…

Кто ты!!?

Встретим

Прокоптили нас будто воблу,

Нас разрезали, да не съели,

Мы лишь плакали, да смеялись

Что, пиная нас, как хотели,

Москвилон возвести пытались.

Третьим Римом им дали в ребра.

Изойдя девяностых гноем,

Мы осеннюю смыли депрессию.

Ждем весеннее обострение,

Гоним зимнюю эпилепсию.

А зеленые насаждения

Встретят летнюю паранойю.

В экстренном положении

В непредвиденных обстоятельствах

Пробудились инстинкты "важные".

Аппетит мной давно заброшенный

Снова гложет слюнные железы

Под бомбежкою неприятельской,

На любовь потянуло барышню,

И, своей головой взъерошенной,

Она тычется птицей-Фениксом,

Возродиться из пепла требуя,

В своем роде, теперь продолженном,

У попавшегося под руку

Бедолаги, в штаны наклавшего,

Но жующего, и не брезгуя.