Николай Яковлевич Агнивцев - Блистательный Санкт-Петербург

просто сам Эрот!

Он подошел с поклоном низким,

Корректно сдержан a l'anglaise,

Тихонько передал записку,

Приподнял шляпу и — исчез!

Но где ж записка? — Ради Бога!

Ах, вот она! Лети, печаль!

Вот: «Николай Васильич Гоголь»…

Вы не слыхали? — Очень жаль!

В. 0. 17 Л

Вот раскрытое окошко!

И задумчиво сидит

В том окошке рядом с кошкой

Госпожа Агнесса Шмидт.

Где-то мерно бьет «12»…

И, взглянувши на чулки,

Стала тихо раздеваться

Госпожа Агнесса… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка!

Опустилась занавесочка!..

Через миг, довольно резко,

Совершенно невзначай,

Вдруг, поднялась занавеска!..

— Ай, Агнесса! Ай-яй-яй!..

Рядом с ней, в любви неистов,

В совершенном забытьи

Господин судебный пристав

Страстно шепчет что-то… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка!

Опустилась занавесочка!..

Через миг, ужасно резко,

Чьей-то гневною рукой —

Вновь поднялась занавеска!

— Ой, Агнесса! Ой-ой-ой!..

Ах, как грустно! Ах, как жалко

Неудачников в любви!

Муж Агнессы с толстой палкой

К ним подходит быстро… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка!

Опустилась занавесочка!..

ПАВЕЛ 1-ЫЙ

Смерть с Безумьем устроили складчину!

И, сменив на порфиру камзол,

В Петербург прискакавши из Гатчины,

Павел 1-ый взошел на престол.

И, Судьбою в порфиру укутанный,

Быстрым маршем в века зашагал,

Подгоняя Россию шпицрутеном,

Коронованный Богом капрал.

Смерть шепнула Безумью встревоженно: —

«Посмотри: видишь гроб золотой?

В нем Россия Монархом положена,

Со святыми Ее упокой!»

Отчего так бледны щеки девичьи

Рано вставших Великих Княжон?

Отчего тонкий рот Цесаревича

Дрожью странною так искривлен?

Отчего тяжко так опечалена

Государыня в утренний час?

И с лица побледневшаго Палена

Не отводит испуганных глаз?..

Во дворце не все свечи потушены,

Три свечи светят в гроб золотой:

В нем лежит Император задушенный!

Со святыми Его упокой!

ПРИНЦЕССА МОЛЬ

Ах, шум кулис извивно-узких!

Ах, закулисная фриволь!

Ах, блеск театров Петербургских!..

Все знаю — я принцесса Моль!

Я помню радостные миги…

Я помню преклоненный зал,

Когда беcсмертный Каратыгин

Вдвоем с Бессмертием играл!

И вижу я, как в медальоне,

Как только что ушедший сон:

Носок летающей Тальони

И четкий профиль Монбазон.

И сквозь столетие, доныне

Из глубины могильных плит

«La donna» юного Мазини

Еще в ушах моих звенит…

Но в Вечность огненным закатом

Ушли былые времена.

И, ныне, в 910-ом

Иные встали имена.

И, стариков своих не выдав,

Неколебимы средь толпы

Варламов, Ходотов, Давыдов —

«Александринские» столпы…

Ах, Петербург, в борьбе с судьбою,

В глазах все небо затая,

Горит лампадой пред тобою

Комиссаржевская твоя.

То упадая, то взлетая,

С Невы на целый мир кругом

Сверкает Павлова 2-ая

Алмазно-блещущим носком.

А «Летний Буфф»!! Ах, в исступленьи,

До Невскаго несется «bis»,

Когда там с Вяльцевой в «Елене»

Играет Северский — Парис…

Скороговорщиком затейным

Во всю резвится второпях,

Курихин Федя на Литейном

В ста восемнадцати ролях!

Но, чу… Часы!.. Как быстро осень

Спускает с неба вечера!..

На Петропавловке бьет «8»

И мне в «Мариинский» пора!

Сейчас, как мухи на бисквите,

Все дамы — там!.. Наперечет!

— Ах, там ведь Собинов, поймите,

Сегодня «Ленского» поет!…

ДАМА ИЗ ЭРМИТАЖА

Ах, я устала, так что даже

Ушла, покинув царский бал!..

Сам Император в Эрмитаже

Со мной сегодня танцевал!

И мне до сей поры все мнится:

Блеск императорских погон,

И комплимент Императрицы.

И Цесаревича поклон.

Ах, как мелькали --">