Лиана Мориарти - Яблоки не падают никогда

Официантка приметила морщины у нее вокруг глаз и у рта и поняла, что эта женщина вовсе не юная, просто одевается по-молодежному. Дама средних лет в маскировочном костюме. Издалека ей можно дать лет двадцать, а вблизи – все сорок. Вот так фокус.

– У мамы и папы был по-настоящему крепкий брак, – сказала Бруки с «и».

Что-то в ее голосе – какая-то обиженно-почтительная интонация натолкнула официантку на мысль: несмотря на строгость в одежде, она, вероятно, самая младшая из всех.

Хорошо одетый брат вопросительно взглянул на нее:

– Мы росли в одном доме?

– Я не знаю. А мы росли? Потому что я никогда не видела никаких признаков насилия… то есть… Господи!

– Ну я тоже этого не предполагаю. Я только говорю, что другие люди могут предположить.

Женщина с голубыми волосами подняла глаза и заметила официантку.

– О, простите! Мы все еще не определились! – Она взяла в руки заламинированное меню.

– Ничего, – ответила официантка, ей хотелось услышать побольше.

– Хотя мы все немного рассеянны. Наша мать пропала.

– Да что вы! Это… так тревожит вас? – Официантка не могла толком сообразить, как ей реагировать.

Они не выглядели очень уж сильно встревоженными. Все эти люди с виду гораздо старше ее, значит их мать совсем пожилая дама? Старушка? Как могла пропасть старушка? Деменция?

Бруки с «и» поморщилась и сказала сестре:

– Не болтай об этом.

– Извините. Наша мать, вероятно, пропала, – исправилась голубовласка. – Мы временно потеряли свою мать.

– Вам нужно произвести обратный отсчет, – с улыбкой предложила официантка. – Где вы видели ее в последний раз?

Последовала неловкая пауза. Все четверо взглянули на нее одинаковыми влажными карими глазами, очень серьезно. У всех были такие густые ресницы, что казалось, будто они подкрашены.

– А знаете, вы правы. Именно это нам и нужно сделать. – Женщина с голубыми волосами медленно кивнула, как будто всерьез обдумывала это легкомысленное замечание. – Произвести обратный отсчет.

– Мы все будем яблочный крамбл со сливками, – перебил ее хорошо одетый брат. – А потом поделимся с вами впечатлениями.

– Отлично. – Плохо одетый брат постучал краем своего меню по торцу столешницы.

– На завтрак? – поинтересовалась Бруки, но при этом криво усмехнулась, как будто с яблочным крамблом была связана какая-то только им понятная шутка, после чего все с облегчением, мол, «ну вот, с этим определились», отдали официантке меню, радуясь, что наконец от нее отделались.

Официантка нацарапала в блокнотике: «4 × яб. крам.» – и сбила меню рукой в аккуратную стопку.

– Слушайте, а кто-нибудь звонил ей? – спросил плохо одетый брат.

– Кофе? – спросила официантка.

– Мы все будем большой черный, – ответил хорошо одетый брат.

Официантка встретилась глазами с Бруки с «и», чтобы дать той возможность сказать: «Нет, вообще-то, я такой кофе не пью, я всегда беру самый большой и самый горячий с соевым молоком», – но та была занята – давала отповедь брату:

– Разумеется, мы звонили ей. Миллион раз. Я посылала ей эсэмэски. Письма по электронке. А вы нет?

– Значит, четыре больших черных.

– Не маме. Ей. – Плохо одетый брат поставил локти на стол и надавил пальцами на виски. – Саванна. Кто-нибудь пытался связаться с ней?

У официантки не осталось предлогов, чтобы нависать над ними и подслушивать.

Саванна – еще одна сестра? Почему ее нет здесь сегодня? Или она – семейный изгой? Дочь-мотовка? Поэтому ее имя приземлилось между ними столь зловеще? Так звонил ей кто-нибудь?

Официантка подошла к стойке, ударила по звонку ладонью и припечатала к столешнице листочек с заказом.

Глава 2

Был ветреный вечер вторника, около одиннадцати часов. Трепетали и вихрились вместе с ветками бледно-розовые цветы сливы. Такси медленно ехало мимо домов эпохи реновации, перед каждым на подъездной дорожке – хороший седан среднего класса, а у обочины – аккуратное трио разноцветных мусорных баков на колесиках. Кольцехвостый поссум, захваченный светом фар, просеменил по изгороди из песчаника, тявкнула разок и умолкла какая-то маленькая собачка. В воздухе пахло древесным дымом, скошенной травой и томящимся на огне ягненком. Свет в большинстве домов не горел, за исключением бдительно мигавших огоньков камер безопасности.