Дженис Хэдлоу - Другая сестра Беннет

внешность превосходила любые другие черты. В своих дочерях она ничто не ценила так, как их способность нравиться окружающим.

В отношении четырех своих девочек миссис Беннет, в связи с этим, была полностью довольна. На Джейн мать возлагала свои самые большие надежды, ибо, как она часто говорила мистеру Беннету, недаром же старшая дочь родилась такой красивой. Еще три сестры, если и не были так же щедро одарены красотой, как Джейн, были все же, по мнению миссис Беннет, достаточно хороши, чтобы привлекать к себе внимание, в каком бы обществе ни оказались. И только одна дочь не оправдала никаких ее надежд. Мэри совершила роковую ошибку, не унаследовав ни внешности, ни обаяния всех остальных женщин семейства Беннет. Как вскоре обнаружила сама Мэри, это был тот грех, за который, в глазах миссис Беннет, не могло быть прощения.

– 2 –

Мэри уже и не помнила, когда обнаружила, что она дурнушка. Ей казалось, она не замечала этого, когда совсем маленькой девочкой весело играла с Джейн и Элизабет, бегая по саду в запятнанном травой платье; или когда все вместе они прижимались друг к другу у камина детской, отогревая ноги на каминной решетке. Ей казалось, она не знала этого и тогда, когда миссис Хилл, экономка ее матери, умывала ее лицо каждое утро и повязывала поверх ее платья чистый передник. Она определенно не знала этого, когда вместе с сестрами врывалась на кухню, если повара что-то пекли, и выпрашивала у них корочку теплого хлеба, которую девочки забирали с собой и вместе уминали за ближайшим кустом, хохоча от всей души. Тогда, думала Мэри, она была счастлива. К моменту, когда ей исполнилось семь или восемь, она начала подозревать, что что-то не так. Она видела, с каким выражением смотрела на нее мать – с тем, которое никогда не появлялось на ее лице, когда та смотрела на Джейн или Лиззи. В этом взгляде сквозило нечто среднее между раздражением и недоумением. Мэри не знала, что именно это было, но научилась очень хорошо его узнавать. За этим всегда следовал призыв матери:

– Подойди ко мне, дитя. Дай мне взглянуть на тебя.

Встав со стула, Мэри шла через всю гостиную туда, где сидела миссис Беннет, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом матери. Ленты на ее косах тут же перевязывали, пояс на платье поправляли, а само платье одергивали то в одну, то в другую сторону. Но что бы ни беспокоило миссис Беннет, никакие ее попытки унять это беспокойство не увенчивались успехом. Она лишь поджимала губы и отводила взгляд, расстроенно и безмолвно махнув рукой в знак того, чтобы дочь вернулась на свое место. Мэри знала, что была разочарованием для своей матери, хоть и не понимала, в чем именно ее подвела.

Однако, будучи умной девочкой, вскоре она осознала, что означали все эти вздохи, хмурые взгляды и пренебрежение. Мэри не могла не заметить, что миссис Беннет никогда не говорила о ее внешности с тем же удовлетворением, что слышалось в ее голосе, когда она описывала старших сестер.

– Джейн мила, как ангел, – часто говорила мать, отзываясь о старшей сестре с нескрываемой гордостью. – Смотреть на нее – одно удовольствие.

Джейн лишь опускала голову и покрывалась румянцем, ибо была скромницей. Она старалась не смотреть на Элизабет, которая каждый раз, когда миссис Беннет слишком уж принималась восхищаться, ловила взгляд сестры и старалась ее рассмешить. Внешность самой Элизабет была по вкусу не столько ее матери, сколько Джейн. Ее темные глаза и искрящаяся улыбка слишком красноречиво отражали живой характер, чтобы завоевать искреннее одобрение миссис Беннет. Лиззи была слишком игривой, чтобы считаться настоящей красавицей; однако, несмотря на все опасения, даже оценивающий взгляд миссис Беннет должен был признать, что в Элизабет было нечто привлекательное. И хоть мать частенько бранила вторую дочь за дерзость замечаний и независимость духа, миссис Беннет никогда не ставила под вопрос ее внешность.

Взрослея, Мэри с надеждой ждала услышать от миссис Беннет те же слова одобрения. Поначалу она полагала, что эти слова придут сами собой, со временем, когда Мэри, наконец, достигнет определенного возраста и тоже сможет насладиться восхищением матери. Но даже тогда, когда она так много внимания уделяла себе – лишний раз проверяя, что чулки сидят ровно, лицо чисто вымыто, а волосы причесаны, – ее мать не находила для дочери добрых слов. Месяц за месяцем Мэри с тревогой ждала момента, когда миссис Беннет скажет ей хоть --">