Нермин Безмен - Шура. Париж 1924 – 1926

приключение, в которое я отправляюсь в надежде передать жизненный путь моих персонажей. В этом плане она не отличается от других моих романов.

Я, к сожалению, не в силах узнать и передать все мысли, всю печаль и все грани внутренней борьбы этой восхитительной женщины, которая очаровала нас всех с первых страниц «Курта Сеита и Шуры». Тем не менее с тех самых пор, как я начала работу над этим романом в 1990-м, Шура настолько крепко засела в моем сердце и я настолько близко узнала ее, что слова вылетали из-под моего пера так, будто она сама нашептывала мне их. Важно также и то, что я пыталась передать все ее чувства и переживания с максимальной откровенностью и точностью.

После расставания с Сеитом Шура продолжит свою жизнь с той же самоотверженностью, с которой она хотела бежать с ним из России после революции. Когда я впервые услышала об этом от ее сестры Валентины, то ничуть не удивилась. Шура всегда была очень сильной женщиной, и я видела это, следуя за ней по ее жизненному пути. Мягкая, спокойная и чувствительная Шура способна также быть решительной, стойкой и несокрушимой, и, читая эту книгу, вы увидите, что она проявляет эти качества не по велению обстоятельств и не из-за порывов молодости – они всегда были в ней и ждали своего часа. Я видела, как она делает сложный выбор для того, чтобы обрести веру в себя, а не для того, чтобы облегчить свою жизнь. С каждым днем я восхищалась ею все сильнее. Меня не удивило то, что после расставания с Сеитом она отвергала любые отношения, стойко принимая холод одиночества. Это Шура, иначе она не могла.

От баронессы Валентины я также узнала о том, что Шура какое-то время была моделью в модном доме Феликса Юсупова в Париже. Однако, изучая труд Александра Васильева «Красота в изгнании» (Beauty in Exile), посвященный судьбам русской интеллигенции, бежавшей за границу, имени Александры Верженской, Шуры, я там не встретила. Тем не менее я все же включила в роман рассказ Валентины, отдав таким образом дань ее воспоминаниям. К тому же Шура вполне могла работать в каком-то другом модельном доме, или же ее имя попросту затерялось в истории.

С другой стороны, я изменила одно событие, а именно – открытие моим дедом и чернокожим белогвардейцем Томасом клуба осенью 1929 года в Тарабье, в отеле «Токатлыян», записанное со слов моей бабушки. Теперь я опиралась на труд моего дорогого друга, профессора Владимира Александрова, – книгу «Черный русский. История одной судьбы», повествующей о жизни афроамериканца Фредерика Брюса Томаса.

Париж тогда был Меккой для художников, искусствоведов и меценатов. Шура дружила с Алисой ДеЛамар и Люсией Давидовой. Эти две выдающиеся женщины, одна – американка, другая – русская, в те годы были одними из ключевых фигур французской интеллигенции. Я знаю, что Шура тесно общалась с их кругом, в который входили такие известные личности, как Эрнест Хемингуэй, Иван Бунин, Пикассо, Матисс, Джордж Баланчин, Игорь Стравинский, Павел Челищев, Тамара Жева, Гертруда Стайн, Нина Берберова, князь Феликс Юсупов и его жена, княгиня Ирина Александровна. Однако из-за того, что моя главная героиня, Шура, не оставила после себя каких-либо мемуаров, встречи и диалоги с перечисленными личностями мне пришлось записывать со слов баронессы Валентины, ее семьи и друзей.

Эта книга – роман с исторической подоплекой, но не документальный в своей сути; он рассказывает достоверную историю людских жизней, но остается художественным. Поэтому я надеюсь, что вам понравится эта моя новая работа, совмещающая в себе живые красочные факты и силу воображения.

До встречи на страницах книги, дорогие читатели! Желаю вам приятного прочтения и крепко вас люблю!

Предисловие

Сейчас, когда я завершаю свой роман, мои мысли продолжают сливаться с жизненным опытом, и я думаю о книгах, прочитанных мной за долгие годы, о газетных статьях, которые я переводила, о мемуарах, открытках и письмах, о жизнях, в которых я плутала, как в лабиринте… Все, что связано с этим романом, словно выжидало момента. Словно я ждала все эти годы, чтобы написать эту историю именно сейчас. Словно история сама ждала меня.

Разумеется, без дела я не сидела. Писались новые, совершенно разные книги. Когда одна из них завершалась, я вновь оборачивала свой взгляд к Шуре, но она просила подождать еще немного. Тогда я не понимала почему. Но теперь знаю.

Время течет, жизнь становится более хаотичной, характер человечества не меняется в --">