Тобайас Джордж Смоллет - Приключения Родрика Рэндома

оскорбление личности. Поглядите, капитан, как этот презренный молокосос нарисовал эти локоны! Пусть цвет их другой, но форма и накладка те же самые!

Он еще продолжал вопить, когда приковылял почтенный сенатор и, подступив к виновнику преступления, заорал:

— Эй, ты, мартышка! Я покажу тебе, что могу читать не только газеты, да притом без помощи очков! Вот твоя собственноручная денежная расписка! Если бы я не ссудил тебя деньгами, ты бы сам походил на сову, так как не смел бы показываться при дневном свете, неблагодарный, злоречивый плут!

Тщетно изумленный художник убеждал, что не имел намерения кого бы то ни было оскорблять или изображать то или иное лицо. Ему заявляли, что сходство слишком большое, чтобы этого не заметить, и честили его наглым, злокозненным и неблагодарным. Их вопли были подслушаны. Так до конца своих дней капитан остался медведем, доктор — ослом, а сенатор — совой.

Читатель христианского мира! Я прошу тебя, ради бога, помни сей пример, когда ты станешь читать нижеследующие страницы, и не пытайся присвоить себе то, что принадлежит сотням других людей. Если ты встретишь личность, напоминающую тебя самого какой-нибудь незавидной чертой, помалкивай: уразумей, что одна черта еще не делает лица, и если ты, быть может, обладаешь утиным носом, то такой же нос и у двадцати твоих соседей.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОДРИКА РЭНДОМА

Глава I

О моем рождении и происхождении

Я родился на севере Соединенного королевства, в доме моего деда, джентльмена, располагавшего значительными средствами и влиянием, который много раз прославил себя услугами, оказанными родине, и был примечателен своими способностями к законоведению, применяемыми им, в качестве судьи, с большим успехом преимущественно против нищих, к которым он питал необъяснимое отвращение.

Мой отец, младший его сын, влюбившись в бедную родственницу, жившую при старом джентльмене на положении экономки, тайно женился на ней, и я был первым плодом этого брака. Во время беременности некое сновиденье столь обеспокоило мою мать, что супруг, утомленный ее докучливыми настояниями, обратился наконец к провидцу-хайлендеру^{3}, чье благоприятное истолкование он охотно обеспечил бы заранее с помощью взятки, но нашел оного провидцанеподкупным.

Ей приснилось, что она разрешилась от бремени теннисным мячом, а дьявол (к великому ее изумлению, он играл роль повитухи) с такой силой ударил этот мяч ракеткой, что тот мгновенно исчез; в течение некоторого времени она была безутешна, лишившись своего отпрыска, как вдруг увидела, что мяч с такою же стремительностью возвращается обратно и зарывается в землю у ее ног, откуда немедленно вырастает прекрасное дерево, покрытое цветами, аромат которых так сильно подействовал на ее нервы, что она проснулась.

Осмотрительный мудрец, после некоторого раздумья, заверил моих родителей, что их первенец будет великим путешественником, что ему предстоит перенести многие опасности и невзгоды, но в конце концов он вернется на родину, где и будет преуспевать, счастливый и всеми почитаемый. Правдиво ли было это предсказание, обнаружится в дальнейшем. В скором времени некая услужливая особа осведомила моего деда о близких отношениях, возникших между его сыном и экономкой; это сообщение весьма сильно его встревожило, и по прошествии нескольких дней он сказал моему отцу, что давно пора ему подумать о женитьбе и что он-де присмотрел для него невесту, против которой у того не может быть по совести никаких оснований возражать. Скрывать дольше свое положение было невозможно, мой отец откровенно признался во всем, оправдывая себя перед отцом, у которого не испросил разрешения, тем, что считал это совершенно бесполезным: буде его желания стали известны моему деду, тот мог бы принять меры, окончательно препятствующие исполнению их. Он добавил, что ни одного слова нельзя сказать против добродетели, происхождения, красоты и ума его жены, а что касается богатства, то о нем он не почитает нужным заботиться. Старый джентльмен, превосходно владевший всеми своими страстями, кроме одной, выслушал его до конца с большим спокойствием, а затем хладнокровно спросил, как намерен он содержать себя и свою супругу? Тот отвечал, что ему отнюдь не грозит нужда, пока он сохраняет любовь своего отца, о чем всегда и с величайшим почтением будут заботиться и он и его жена; он убежден, что --">