Оноре де Бальзак - Клакер

кульминационным пунктом, целью его взглядов, центром его исследований. Что за зрелище — неказистые автоматы, сдающие напрокат свои руки, свои ладони, свои голоса тому, кто заплатит дороже, они хлопают, кричат, смеются, зевают, плачут или свистят весь вечер, в зависимости от расходов, какие понесла антреприза; все это молодцы с засученными рукавами, с широкими ладонями, с вызывающим видом, готовые образумить (кулаком по носу) любого беспристрастного зрителя, который отважится на малейший жест неодобрения среди шумных волн энтузиазма.

И все же среди этого нравственного падения мелькают искорки стыда: какой-нибудь несчастный клакер, еще не привыкший к своему циничному ремеслу, зааплодирует, опустив голову и спрятав ладони в шляпу, сочетая стыд и страх с профессиональными обязанностями; другой не выполнит своей обязанности в тот момент, когда вполне справедливые свистки берут верх, и начнет сморкаться, чтобы не обнаружить исполняемой им роли, и сморкается до тех пор, пока пинок или же иное увещание в том же роде не заставит его прийти в себя. Когда наблюдаешь все эти жесты, лишенные убежденности, этот беспричинный гнев, рутинные, отнюдь не страстные оскорбления, то думаешь: вот бездушное тело, колеблемое гальваническим током. Но бывают нередко эпизоды, восхищающие публику звонкостью пощечины или на минуту приковывающие внимание публики к очаровательному воздушному полету зрителя, подброшенного из партера на балкон.

— Браво! Браво! — Бис! Бис! — Долой всю эту шайку! Вон этого смутьяна! — Автора! Автора!

Только из этих слов состоит театральный словарь клакера в день первого представления, ибо урегулирование непредвиденных инцидентов предоставляется его личной изворотливости. Из-за этого недавно и произошел следующий случай: шутник ввел в заблуждение главного клакера в театре Нувоте, и в тот вечер не удалось создать восторженное настроение.

Вот как было дело.

Идет первое представление двухактной пьески «Ночь Марион Делорм», которой не хватает только одного — развязки. Вторично падает занавес, глава клакеров встает, испуская крики, которым должно откликнуться послушное эхо:

— Автора! Автора!

— Погодите, — сказал, останавливая его восторженный порыв, один лукавый человек, сидевший сзади, — остается еще одно действие.

— Вы уверены?

— Конечно. Где же развязка?

— Н-да! Это правда. Да и то сказать, кто рискнет делать купюры, не предупредив меня: ведь можно ввести меня в заблуждение. Так поступать не полагается.

Когда же клакер вновь уселся и его подчиненные умолкли, а из прочей публики никто не поинтересовался познакомиться с авторами пьесы, случилась вещь неслыханная — авторы не были вызваны.

Через четверть часа клакер, которому открыли глаза, искал мистификатора, конечно, для того, чтобы в рукопашной схватке вознаградить себя за убытки.

Но шутка была сыграна, и, понятно, я не остался сидеть позади клакера.

«Карикатура», 8 сентября 1831 г.

Примечания

1

Детище Гельвеции. — Имеется в виду швейцарский наемный солдат; Гельвеция — латинское название Швейцарии.

(обратно)

2

Кенкеты — масляные лампы, усовершенствованные изобретателем Кенкетом.

(обратно)
--">