Уильям Уилки Коллинз - Безумный Монктон

позволила себе бестактность вновь испросить отцовского согласия. Он отказал, и еще более решительно. Минуло более года, приближался срок совершеннолетия Альфреда.

Возвратившись из колледжа домой на летние каникулы, я вновь попробовал сойтись поближе с юным Монктоном, но он вновь уклонился, конечно, безупречно вежливо, но с недвусмысленною твердостью, и у меня пропало всякое желание набиваться к нему с дружбой. Какую бы досаду я ни испытал из-за такого мелкого укола самолюбия в другое время, нависшее над нашим домом подлинное бедствие быстро меня излечило. За несколько прошедших месяцев здоровье моего отца заметно пошатнулось, и как раз в то время, о котором я пишу, сыновьям пришлось оплакивать его невозвратную кончину.

Из-за какой-то неточности или ошибки, вкравшейся в завещание покойного мистера Элмсли, смерть моего отца имела по себе то следствие, что мать Ады получала безраздельную власть над будущим дочери, поэтому тотчас была оглашена помолвка, против которой так непреклонно возражал мой отец. Когда последовало официальное сообщение, иные из ближайших друзей миссис Элмсли, до которых доходили тревожные слухи о семействе Монктонов, дерзнули присоединить к надлежащим поздравлениям многозначительный намек-другой на душевное нездоровье покойной миссис Монктон и справиться о предрасположенности ее сына.

На эти осторожные намеки миссис Элмсли отвечала решительною отповедью, всегда одной и той же. Прежде всего, она не церемонясь признавала, что ей известны слухи о болезни Монктонов, которую ее друзья не называют из уклончивости, но тут же заявляла, что все это лишь гнусные наветы. Наследственное помешательство не проявляется из поколения в поколение, и Альфред, самый лучший, самый добрый и самый здравомыслящий из всех людей на свете, любит лишь ученые занятия и уединение. Ее дочь Ада целиком и полностью разделяет его вкусы и совершенно свободна в своем выборе, а если друзья позволят себе новые нескромные намеки на то, что Ада жертвует собою, выходя за него замуж, она, миссис Элмсли, в чьих материнских чувствах преступно было б усомниться, сочтет это тяжелым личным оскорблением. Такой отпор заставил всех смолкнуть, но не развеял сомнений. И даже более того — помог угадать то, что и в самом деле составляло истину: миссис Элмсли была эгоистичной, приземленной, алчной особой, мечтавшей выгодно пристроить дочь и мало думавшей о риске, коль скоро Ада делалась владелицей самого большого поместья в графстве.

Казалось, однако, будто злой рок взялся преследовать миссис Элмсли, препятствуя ей в достижении заветной жизненной цели. Едва умер мой отец и исчезло главное препятствие на пути к этой в недобрый час задуманной женитьбе, как тотчас явилось следующее в виде тревог и опасений по поводу слабости Адиного здоровья. С какими только докторами не советовались, но смысл их слов был неизменен: свадьбу необходимо отложить, а мисс Элмсли следует покинуть Англию и пожить в более теплом климате — если не ошибаюсь, на юге Франции. Так что перед самым совершеннолетием Альфреда Ада с матерью отбыли на континент, и можно было полагать, что женитьба откладывается на неопределенный срок.

Соседям было любопытно, что станет делать Альфред Монктон в этих обстоятельствах. Последует за своей любовью? Станет ходить под парусом? Распахнет, наконец, двери старинного аббатства, чтоб в вихре удовольствий забыть и Адино отсутствие, и промедление со свадьбой? Ничего похожего. Он просто-напросто остался в Уинкоте, чтобы вести такую же подозрительно замкнутую, странную жизнь, какую прежде вел его отец. Без всякого преувеличения, он был один-одинешенек в своем аббатстве, если не считать старого священника (Монктоны, мне следовало с самого начала упомянуть, были католиками), который учил его с младых ногтей. Настал день совершеннолетия, но в Уинкоте не дали даже небольшого званого обеда, чтобы отпраздновать это событие. Соседние семейства решили было позабыть старинные обиды, нанесенные их гордости неприступностью его отца, и зазывали его в гости, но он вежливо отклонял все приглашения. Исполнившись решимости, изысканные посетители сами приезжали в аббатство, но не успевали послать свои карточки, как им с такою же решимостью указывали на дверь. Из-за таких не только мрачных, но и отягчающих обстоятельств самые разные люди многозначительно покачивали головой, едва заслышав имя Монктона, намекая на семейное --">