Артур Игнатиус Конан Дойль - Грек переводчик

задыхаясь. — Где свеча? Сомневаюсь, чтобы можно было зажечь спичку в такой атмосфере. Посветите нам у дверей, а мы с Майкрофтом вытащим их оттуда. Идем!

Мы подошли к несчастным и вытащили их на площадку. Оба были без всякого сознания, с посиневшими губами, распухшим липом и выкатившимися глазами. Лица их были до того искажены, что только по крепкому, здоровому сложению и черной бороде узнали мы в одном из них нашего греческого переводчика, который несколько часов тому назад расстался с нами в клубе Диогенов. Мелас был еще жив и через час с помощью аммиака и виски мне удалось привести его в чувство; он открыл глаза; я испытывал полное удовлетворение, сознавая, что моя рука извлекла его из той долины мрака, куда ведут все дороги.

Рассказ его был очень прост и вполне соответствовал нашим предположениям. Посетитель, приезжавший за ним, вынул, войдя в комнату, револьвер из рукава и так напугал его немедленной смертью на месте, что позволил увезти себя. Хихикающий разбойник оставил такое потрясающее впечатление на несчастного лингвиста, что он бледнел и руки его дрожали, когда он говорил о нем. Его быстро доставили в Бекенгем, где ему предложили действовать в качестве переводчика; свидание это было гораздо драматичнее первого, — оба англичанина угрожали своему пленнику моментальной смертью, если он не исполнит их требований. Видя, что он упорствует, несмотря на их угрозы, они отвели его обратно в место его заключения, а затем возвратились и стали упрекать Меласа за обман, о котором они догадались, прочитав в газетах объявление, после чего ударили его палкой по голове, и с тех пор он ничего не помнит до той минуты, когда увидел нас подле себя.

Объяснение это не совсем рассеяло тайну, скрывавшуюся в необыкновенном приключении греческого переводчика. Мы выяснили ее, увидевшись с джентльменом, который отвечал на объявление; он сообщил нам, что несчастная молодая девушка принадлежала к богатому греческому семейству и приехала гостить к своим друзьям в Англию. Здесь она встретилась с молодым человеком, которого звали Гарольд Латимер; он совсем забрал ее в свои руки и уговорил ее бежать с собой. Друзья ее, шокированные этим происшествием, дали знать об этом ее брату, жившему в Афинах, а затем умыли руки и успокоились.

Брат ее приехал в Англию и был так неосторожен, что попался Латимеру и его сообщнику, Вильсону Кемпу, человеку в высшей степени преступному. Благодаря полному незнанию английского языка, он очутился во власти этих негодяев, которые заперли его и пытались жестоким обращением и голодом заставить его передать им состояние своей сестры и свое собственное. Сестре не было известно о том, что он находится у них в доме, а пластырь на лице делал невозможным узнать его даже в том случае, если бы кто-нибудь увидел его. Но женская проницательность помогла ей узнать брата, несмотря на этот маскарад, как это случилось в первое посещение греческого переводчика. Бедную девушку также держали в заключении; из посторонних в доме никого не было, за исключением кучера и жены его, которые были послушным орудием в руках заговорщиков. Видя, что тайна их открыта и пленник непреклонен по— прежнему, оба негодяя бежали из дома, увезя с собой и девушку. Уезжая, они постарались отомстить тому, который насмеялся над их угрозами, и тому, который выдал их.

Несколько месяцев спустя мы прочли любопытное извлечение из будапештской газеты. В извлечении говорилось о том, что два англичанина, путешествующие вместе с дамой, трагически покончили свою жизнь. Обоих нашли проколотыми кинжалом и венгерская полиция была того мнения, что они поссорились из-за чего-то и нанесли друг другу смертельное поражение. Холмс был не совсем согласен с этим мнением и говорил, что молодая гречанка, понравившись одному, могла понравиться и другому, и таким образом брат ее был отомщен.

Издательство "АЛЬФА".

МОСКВА, Арбат, Староконюшенный пер., д. 47, кв. 7.

Цена выпуска "Дешевой книги" 50 коп. новыми дензнаками.

--">