Эгнате Ниношвили - Рыцарь нашей страны

он! все спустил на нее, отдал ее родителям, чтоб подкупить их, и разорился, — рассуждал Тариэл.    — Нет, она вышла за него по любви, — сообщил купец,    — А-а, теперь я понимаю, как все это могло произойти. Вероятно, девушку кто-то соблазнил, — такая красивая женщина не смогла бы соблюсти себя в чистоте, — и дотом соблазнитель ее оставил. Возможно, сам был женат, и вот, чтобы избежать скандала, пока она не родила незаконного ребенка, отдали ее этому человеку. Ей-то что? Имя она будет носить его, а жить будет с другим в свое удовольствие, — пояснил Датико.    — Возможно! Но те, кто их знает поближе, утверждают, что они женились по любви. А детей у нее нет, это я знаю наверное, — заметил купец.    — Без сомнения, он как-то схитрил, иначе не мог такой ангел выйти замуж за такую замухрышку, — заключил Тариэл. —А куда они едут?—спросил он.    — В его деревню, — ответил купец. — Там живет его мать, и они каждый праздник навещают ее. Они направляются теперь, вероятно, на пасхальные каникулы.    — А далеко их деревня?    — Далеко.    — Из крестьян он, должно быть. Ничего благородного в его облике нет.    — Да, из крестьян. Мциришвили его фамилия.    — Для чего ты расспрашиваешь обо всем, как следователь? — смеясь, спросил Тариэла Датико.— Придет поезд и упорхнет твоя жертва. Тариэл глядел на женщину.    — Такая красавица и должна быть его женой!.. Купец отошел от них. Молодые люди продолжали расхаживать вокруг женщины, Тариэл смотрел на нее такими глазами, будто вот-вот схватит и уволочит ее в берлогу. Поезд ждали с минуты на минуту. Пассажиры приготовились к посадке, чтобы войти в вагон первыми и занять места. Красавица и ее муле тоже взяли свои вещи. Еще минута, и поезд должен был подойти к перрону.    — На линии завал! Поезд опаздывает! — возвестил неожиданно начальник станции.    — На сколько опаздывает?    — Трудно сказать. Сутки, во всяком случае, понадобятся, чтобы расчистить линию, — объяснил началь-ник станции. Людей, ехавших издалека, это известие расстроило.    — Всегда завалы и аварии на этом проклятом участке. Инженеры набьют себе карманы деньгами и больше знать ничего не хотят,—раздавались недовольные голоса в толпе.    Стали расходиться. Одни направились к постоялым дворам искать ночлег, других увели к себе знакомые. Жители ближайших деревень вернулись домой.

II

   А теперь, читатель, не лишнее будет вам узнать поближе жизнь Тариэла Мклавадзе.    — Вы счастливец! Какой чудесный мальчуган родился у вас! — такими возгласами известила бабка Сусанна дворянина Ираклия Мклавадзе, когда его жена родила сына.    — А ну-ка, несите поскорее ружья! — крикнул своим батракам Ираклий с балкона и сам побежал за своим в серебряной оправе пистолетом и открыл такую приветственную пальбу по поводу рождения сына, что каза лось, враг напал на деревню и идет жаркий бой. Взгля нув на новорожденного, он радостно воскликнул: — Благодарю господа! Тариэл, настоящий Тариэл? родился у меня. В нашу семью пошел. Богатырь, да и только!    Ираклий говорил правду. В роду Мклавадзе часто родились могучие мужчины. Рассказывали, что не одну услугу оказывали молодые Мклавадзе родине, что они жестоко расправлялись с врагами. Возможно, в этом была доля истины. Однако на нашей памяти они занимались только притеснением и ограблением слабых и; беззащитных. А в настоящее время, когда в Грузии прекратились нападения дворянских родов на деревни друг друга и жизнь страны вошла в определенное русло, насилию и своеволию Мклавадзе был положен предел и поле деятельности рыцарей из этого рода сильно сузилось. Некоторые из них почувствовали перемену и сменили-профессию «рыцарей» на более выгодное занятие — вроде торговли или ведения хозяйства. Теперь многих Мклавадзе можно встретить и в городах на должности лакеев или поваров.   Двое—трое попали в высшее учебное заведение, и из них вышли ленивые чиновники. Но все же остались и такие, в глазах которых рыцарство, т. е. насильничание, сохранило ореол славы и которые мечтали о нем по-старинке. К таким как раз и принадлежал Ираклий Мклавадзе. Сам он не мог похвастаться. силой и был, скорее, даже слабым человеком, но неизменно приходил в восторг, когда какой-нибудь представитель их рода избивал кого-нибудь из другого рода. Правда, самому Ираклию не раз доставалось от подобных рыцарей, принадлежавших к другим родам. Кто всыпал ему за неверный дележ общей пахотной земли, кто за что-нибудь другое. В таких случаях --">