Джек Лондон - Дочь снегов. Сила сильных

медвежатам, — продолжала она торжественно. — А медвежата были голодные-преголодные. И Большой Медведь сказал: «А угадайте-ка, детки, что я вам принес?» Один из медвежат ответил: «ягод», другой: «рыбку», а третий: «дикобраза». Но Большой Медведь рассмеялся: «Уф, уф! Нет, нет, детки. Вкусного, большого, жирного человека!».

Маккарти слушал, и по его лицу скользили отблески воспоминаний. Когда она умолкла, глаза Мэта сощурились, и он засмеялся странным, беззвучным смехом.

— Разумеется, я вас знаю, — заявил он, — но, чтоб мне провалиться, если… Кто вы такая?

Она указала ему на лавку, напряженно следя за выражением его лица.

— Есть! — Он отступил назад и осмотрел ее с ног до головы. На лице его снова отразилось разочарование. — Нет, не может быть, я ошибся. Вы не могли жить в этой лачуге, — сказал он, указывая пальцем в сторону лавки.

Фрона энергично кивнула головой.

— Значит, это в самом деле вы? Маленькая сиротка с золотыми волосиками, которые я столько раз расчесывал и распутывал? Маленький чертенок, который бегал повсюду босиком и без штанишек?

— Да, да, — весело подтвердила она.

— Тот самый маленький бесенок, который в самый лютый мороз выкрал упряжку собак и отправился через Перевал, чтобы посмотреть, там ли конец света, потому что старый Маккарти рассказывал ей глупые сказки.

— О Мэт, милый старый Мэт! А помните, как я отправилась купаться с сивашскими девушками из индейского поселка?

— И я вытащил вас за волосы.

— И потеряли при этом один непромокаемый сапог, совсем новый!

— Как не помнить. Ну и история была! Просто срам один. А ведь за сапоги-то я выложил вашему отцу десять долларов чистоганом.

— А потом вы отправились через Перевал в глубь страны. И мы больше не слыхали о вас ни звука. Все думали, что вы погибли.

— Я как сейчас помню этот день. Вы плакали у меня на руках и ни за что не желали поцеловать на прощание своего старого Мэта. Но под конец вы все же сделали это, — воскликнул он с торжеством, — когда увидели, что я в самом деле ухожу от вас. Какая вы были тогда крохотная!

— Мне было всего восемь лет.

— Да, с тех пор прошло двенадцать лет. Двенадцать лет я провел в глубине страны и ни разу не высовывал оттуда носа. Значит, вам теперь должно быть двадцать лет.

— И я почти одного роста с вами, — подтвердила Фрона.

— Славная девушка вышла из вас, высокая, статная и все такое… — Он окинул ее критическим взором. — Вот только мяса, мне кажется, не мешало бы нагулять немножко…

— Нет, нет, — возразила она. — Не в двадцать лет, Мэт, — позднее. Пощупайте-ка мои мускулы, вы увидите. — Она согнула руку и напрягла бицепс.

— Ну и мускулы, — одобрил он с восхищением, нащупав вздувшийся узел. — Можно подумать, что вы в поте лица добывали себе хлеб.

— О, я умею драться дубинками, боксировать и фехтовать, — воскликнула она, поочередно принимая соответствующие позы, — и плавать, и нырять, и бегать взапуски и… ходить на руках. Вот!

— И это все, чем вы занимались там? А я думал, что вы поехали учиться! — строго заметил Маккарти.

— Но теперь учат по-иному, Мэт, и не набивают больше голову всякой ерундой.

— Что говорить, — если ноги в ход пойдут, тут уж не до головы. Ну, ладно, я вам прощаю ваши мускулы.

— А вы-то сами что поделываете, Мэт? — спросила Фрона. — Как вам жилось эти двенадцать лет?

— Как? Смотрите же! — Он расставил ноги, откинул голову назад и выпятил грудь. — Вы видите перед собою мистера Маккарти, короля из благородной династии Эльдорадо, милостью своей собственной правой руки. Мои владения не имеют границ. За одну минуту я получаю больше золота, чем видел за всю свою прежнюю жизнь. Теперь я отправляюсь в Штаты повидаться с предками. Я твердо убежден, что они несомненно существовали когда-то. В Клондайке вы можете найти сколько угодно самородков, но хорошего виски там нет. Вот мне и захотелось перед смертью выпить еще настоящей водочки. А после этого я имею твердое намерение вернуться снова в свои клондайкские владения. Так вот, значит, я король Эльдорадо; и если вам понадобится славный участок, я, так и быть, устрою вам это дело.

— Все тот же старый Мэт, тот же старый младенец, — засмеялась Фрона.

— А вы настоящая Уэлз, несмотря на ваши мускулы чемпиона и философские мозги. Ну, войдемте в лавку за Луи и Стремниной. Я слышал, что в ней по-прежнему хозяйничает Энди, и мы увидим сейчас, сохранился ли я на --">