Божена Немцова - Бабушка

руку, дочь со слезами обнимает ее, а бабушка целует их в обе щеки и тоже плачет — разливается. Тут Бетка сунула ей пухленькую Адельку, бабушка улыбнулась, назвала ее дорогой крошкой и перекрестила. Затем взглянула на других внучат и сказала ласково-ласково:

— Детки мои золотые, птенчики вы мои, не чаяла я увидеть вас!…

Дети уставились в землю и стоят, шевельнуться не смеют, будто вкопанные; только по приказанию матери подставили они бабушке свои розовые щечки. Они никак не могли опомниться! Ну как же, ведь бабушка совсем не похожа на тех старушек, которых они знали: такой бабушки они никогда не видывали. Ребятишки наглядеться не могли на свою бабушку… Куда бы она ни повернулась — они тут как тут, обступят со всех сторон и разглядывают с ног до головы.

В диковинку им и темная шубейка с крупными сборками сзади, и зеленая сборчатая камлотовая^[3] юбка с широкой лентой на подоле; нравится им виднеющийся из-под белой шали красный цветастый платочек, завязанный концами на затылке. Чтоб лучше разглядеть красный клин на белых чулках и черные туфли, пришлось опуститься на корточки. Вилимек теребит цветные лоскуты, нашитые на рогожную суму, которая висит у бабушки на руке; Ян, старший из двух братьев, осторожно приподнимает бабушкин белый, в красную полоску передник: он нащупал под ним что-то твердое. Оказывается — это большущий карман. Яну очень хочется узнать, что в нем, но старшая сестра, пятилетняя Барунка^[4], отталкивает брата и шепчет:

— Погоди, вот скажу бабушке, как ты хочешь в карман к ней залезть!

Она шепчет так громко, что и за тридевять земель было бы слышно. Бабушка обернулась и, перестав разговаривать с дочерью, сунула руку в карман.

— Ну-ка, детишки, поглядите, что тут у меня есть!

И высыпала в передник четки, складной ножик, хлебные корки, обрывок тесемки, две пряничных лошадки и две куколки. Игрушки предназначались внучатам. Отдавая подарки, старушка сказала:

— Бабушка и еще кое-что вам привезла!

С этими словами она вытащила из сумки яблоки и крашеные яйца, вытряхнула из мешка котят и выпустила цыплят из корзины. То-то было радости, то-то было веселья! Бабушка стала самой лучшей бабушкой на свете!

— Котята четырехшерстные, родились в мае — такие отлично ловят мышей и в доме хорошо приживаются. Цыплята ручные, если Барунка приучит их к себе, станут бегать за ней, как собачонки!… — объяснила бабушка.

Дети сразу перестали дичиться, обступили бабушку со всех сторон и вскоре подружились со старушкой. Мать было прикрикнула, чтобы они оставили бабушку в покое, дали ей отдохнуть, но та возразила:

— Не мешай нам, Терезка, ведь мы так рады, что, наконец, свиделись.

От этих слов ребята осмелели еще больше. Один забрался к старушке на колени, другой за ее спиной залез на лавку, Барунка встала прямо перед бабушкой и смотрит ей в лицо. Кто удивляется, какие у бабушки волосы — белые как снег, кто разглядывает бабушкины морщинистые руки, а кто кричит:

— Ой, бабушка, у вас только четыре зуба!

Бабушка улыбается, гладит Барунку по темно-русой головке и приговаривает:

— Я-то старуха…вот состаритесь, такие же будете…

Малыши никак не могут себе представить, как это их беленькие гладкие ручки когда-нибудь так же покроются морщинками, как руки бабушки.

С первой же встречи бабушка всецело завладела сердцами своих внучат и сама отдала им свое сердце. Пан Прошек, бабушкин зять, — с ним до сих пор она не была знакома — завоевал ее расположение своей добротой и сердечностью, которыми дышало его красивое лицо. Одно только огорчало ее: зять не говорил по-чешски. Сама же она если и знала что по-немецки, то давно забыла. А ей так хотелось поговорить с Яном! Однако зять утешил ее, уверив, что понимает чешскую речь. И в самом деле, бабушка сразу заметила — в доме говорят на двух языках. Дети и работницы обращались к пану Прошеку по-чешски, а он отвечал им по-немецки, и все хорошо понимали друг друга. Бабушка надеялась со временем столковаться с Яном, а пока выходила из положения как могла.

Дочь свою бабушка еле узнала: помнила она ее веселой деревенской девушкой, а встретилась с молчаливой, степенной женщиной в господском платье, с господскими манерами. Нет, это не ее Терезка! Приметила бабушка и то, что порядки в доме дочери совсем иные, непривычные. Первые дни от радости свидания она ходила как в чаду, но мало-помалу стала чувствовать на новом месте какую-то неловкость и --">