Жорж Санд - Снеговик

бывает в конюшнях, еловые доски пола. Однако бедняга прихворнул, и это больше всего заботило того из двух путников, который был выше ростом.

— Знаешь, Пуффо, — сказал он, ставя фонарь на большой стол, занимавший середину комнаты, — Жан простудился. Он просто надрывается от кашля.

— Черт побери, а мне-то самому каково! — ответил Пуффо по-итальянски, то есть на том языке, на котором к нему обратился его спутник. — Может быть, вы, хозяин, думаете, что сам я бодр и весел, наездясь с вами по этой чертовой стране?

— Я тоже продрог и устал, — сказал тот, кого Пуффо именовал хозяином, — но что толку жаловаться? Мы добрались сюда, и теперь все дело в том, чтобы не дать себя заморозить. Погляди хорошенько, точно ли это медвежья комната, про которую нам говорили.

— А как мне в этом убедиться?

— Да по географическим картам и по лестнице, которая никуда не ведет. Не так ли нам все описали на мызе?

— Почем я знаю, — буркнул Пуффо, — не понимаю я их дурацкого наречия.

С этими словами он взял фонарь, поднял его над головой и сердито проворчал:

— Что, меня географии учили, что ли?

Хозяин глянул вверх и произнес:

— Это тут, конечно. Вон карты, а здесь, — добавил он, быстро вскочив на деревянную лестницу и приподняв висевшую перед ним карту Швеции, — замурованное место. Все в порядке, Пуффо, не надо отчаиваться. Комната закрывается наглухо, мы выспимся как короли.

— Что-то я ничего тут не вижу… А! Вот и кровать! Только нет ни тюфяка, ни подушки, а нам говорили, что тут две хороших постели.

— Неженка! Тебе бы всюду постели! Посмотри-ка, есть ли дрова в печи, да огонь разведи.

— Никаких дров не видать, один уголь.

— Еще лучше. Топи, дружище, топи! А я пока займусь бедным Жаном.

И, схватив валявшийся перед печью лоскут ковра, хозяин принялся так усердно растирать осла, что через несколько минут почувствовал, что и сам отогрелся.

— А меня ведь предупреждали, — обратился он к Пуффо, который растапливал печь, — что ослы не переносят температуру ниже пятидесяти двух градусов, но я не поверил. Я считал, что осел повыносливее лошади, что живет в Лапландии^[5], а Жан у нас крепыш, да еще такой покладистый! Будем надеяться, что он последует нашему примеру и не помрет за эти несколько дней. Бедняга все еще перемогается и покорно несет на спине то, что и двум лошадям не под силу.

— Все едино, — заметил Пуффо, стоя на коленях перед печкой, где огонь начинал уже потрескивать и разгораться, — надо было вам продать его в Стокгольме, там на него столько народу зарилось.

— Продать Жана! Чтобы из него чучело для музея сделали? Ну уж нет! Целый год он мне прослужил верой и правдой, и я люблю его, это верный слуга. Как знать, Пуффо, смогу ли я то же самое сказать через год о тебе?

— Благодарствую, господин Кристиано, но мне это все равно! Не больно-то я чувствителен, плевать мне на осла, по мне, было бы что выпить да закусить.

— И то верно. Чувства еде не помеха, я и сам чертовски проголодался. Послушай, Пуффо, повторим прилежно урок; что нам сказали в новом замке? «Тут вам места не приготовили! Явись вы от имени короля, и то не нашлось бы даже самого малого уголка, куда вас приткнуть. Ступайте-ка на мызу». На мызе нам сказали то же самое, но там дали фонарь и указали дорогу, протоптанную в снегу прямиком через озеро, и посоветовали пойти в старый замок. Путь был не из приятных, не спорю, сквозь эту пургу, но идти пришлось недолго. Каких-нибудь десять минут! И все же, если ты хочешь поужинать, придется тебе пройти по озеру еще разок.

— А если нас турнут с мызы, как вытурили из нового замка? Нам могут сказать, что и без нас ртов хватает и что у них и ломтя хлеба не найдется для таких, как мы.

— Что верно, то верно, вид у нас неказистый. Вот я и побаиваюсь, что Стенсон, управляющий, — он где-то тут поблизости живет, старик, говорят, препротивный… Так вот, смотри, чтобы он не пальнул по нас из ружья. Но послушай, Пуффо, либо он спит как сурок, мы ведь и замок сломали и преспокойно сюда прошли, либо ветер так воет, что ничего не слышно. Ну ладно, мы потихоньку на кухню проберемся и, черт возьми, чего-нибудь уж раздобудем.

— Благодарю покорно, — сказал Пуффо, — по мне, так уж лучше пройти еще раз по озеру да воротиться на мызу. Там хоть народ и занятой, да обходительный, а вот Стенсон, видать, старик сердитый и злой.

— Делай как знаешь, Пуффо, ступай! И тащи сюда чего-нибудь, чем бы желудок прогреть. Нет, дослушай --">