Чарльз Диккенс - Черное покрывало

человѣкъ бездыханный и недвижный. Лицо его было открыто, но перевязка скрывала часть головы и подбородокъ. Глаза были закрыты. Лѣвая рука отвисла къ полу, и женщина судорожно сжимала ее.

Медикъ тихо оттолкнулъ незнакомку, и взялъ руку.

— Боже мой! — вскричалъ онъ, невольно опуская ее:- Онъ умеръ!

Женщина бросилась къ ногамъ его и всплеснула руками:

— О, не говорите такъ, — вскричала она съ отчаяніемъ, — не говорите, я не перенесу, я не могу перенести этого! Иногда людямъ возвращали жизнь, тогда какъ уже всѣ отчаявались въ ней. Не обманывайте меня; испытайте всѣ средства спасти его. Быть можетъ, въ эту минуту онъ можетъ еще жить. Употребите всѣ усилія — ради Бога! — И она судорожно цѣловала лобъ и грудь безчувственнаго, и потомъ дико сжимала холодныя руки, которыя, когда она оставила ихъ, тяжело упали на одѣяло.

— Нѣтъ никакихъ средствъ помочь ему, добралъ, женщина, — кротко сказалъ медикъ, отнявши свою руку отъ груди. — Постойте, поднимите занавѣску.

— Зачѣмъ? — спросила вздрагивая женщина.

— Подымите занавѣску, — повторилъ медикъ прерывистымъ голосомъ.

— Я нарочно сдѣлала, чтобы здѣсь было темно, — сказала она, бросаясь, чтобы предупредить его. — О, сударь, сжальтесь надо мною! Ежели это не поможетъ, ежели онъ точно мертвъ, не выставляйте, не выставляйте его лица передъ другими глазами, кромѣ моихъ1

— Этотъ человѣкъ умеръ не натуральною, а насильственною смертью, — сказалъ медикъ. — Я долженъ видѣть тѣло! — И онъ, быстро, прежде нежели женщина могла ему воспрепятствовать, отдернулъ занавѣску. Комната вдругъ освѣтилась.

— Здѣсь было насиліе, — сказалъ онъ, показывая на тѣло, и пристально смотря на лицо, съ котораго спало черное покрывало.

Въ порывѣ отчаянія, незнакомка за минуту отбросила покрывало, и стояла, устремя на него глаза. Черты лица ея показывали женщину лѣтъ пятидесяти, которая когда-то была прекрасна. Горести и слезы оставили глубокіе слѣды, которые время не могло бы произвести безъ нихъ. Лицо было покрыто смертною блѣдностью и какое-то судорожное движеніе губъ и необыкновенный огонь, пылавшій въ ея глазахъ, показывали, что душевныя и тѣлесныя ея силы изнемогали подъ бременемъ нищеты.

— Здѣсь было насиліе? — повторилъ медикъ съ вопрошающимъ взглядомъ.

— Да, — отвѣчала женщина.

— Этотъ человѣкъ былъ умерщвленъ.

— Да, призываю Бога въ свидѣтели, — съ отчаяніемъ отвѣчала женщина:- онъ былъ безжалостно, безчеловѣчно умерщвленъ!

— Кѣмъ? — спросилъ медикъ, схватывая ее за руку.

— Посмотрите на слѣды злодѣйства, и потомъ спрашивайте меня, — отвѣчала она.

Медикъ оборотился къ кровати и наклонился къ тѣлу, на которое падалъ полный свѣтъ дня. Шея распухла, и голубая, легкая полоса окружала ее. Истина тотчасъ блеснула передъ нимъ.

— Это одинъ изъ тѣхъ, которые были повѣшены сегодня утромъ? — вскричалъ онъ съ трепетомъ.

— Да, — отвѣчала женщина, съ холоднымъ, безсмысленнымъ взглядомъ.

— Кто же онъ? — спросилъ медикъ.

— Мой сынъ! — вскричала она раздирающимъ душу голосомъ, и безъ чувствъ упала къ ногамъ его.

То была истина. Товарищъ, столько же виновный, какъ и онъ, предалъ его, его приговорили къ смерти и казнили. Разсказывать всѣ обстоятельства подробно, намъ кажется лишнимъ, чтобы не опечалить людей, еще живущихъ. Мать была вдова безъ друзей и денегъ, и она лишала себя необходимаго для своего сына сироты. Но онъ, не внимая ея убѣжденіямъ, и забывши страданія, которыя она переносила для него, — погрузился въ бездну преступленій и злодѣйства. И какія были послѣдствія — смерть отъ руки палача, и ея неизлѣчимое безуміе.

Много лѣтъ прошло послѣ этого происшествія, и когда многіе забыли уже о существованіи несчастнаго, молодой медикъ каждый день посѣщалъ невинную, безумную женщину, не только утѣшая ее кротостью и своимъ присутствіемъ, но и облегчая ея участь щедрою рукою. Передъ смертнымъ часомъ мимолетный блескъ разума озарилъ ея душу, и пламеннѣйшая, святѣйшая молитва, которую когда-либо произносилъ смертный, вылетѣла изъ устъ этого несчастнаго, всѣми оставленнаго созданія за ея благодѣтеля. Эта молитва унеслась на небо, и была услышана; добрыя дѣла были вознаграждены сторицею. Но среди всѣхъ почестей, знатности и богатства, медикъ болѣе всего вспоминалъ о черномъ покрывалѣ.

1836

--">