Николай Александрович Добролюбов - Уличные листки

сострадание и рассчитывает на их чувствительное сердце, то другие листки стремятся к достижению своей цели, действуя ex abrupto,^[1] по-ноздревски, обрушиваясь на читателя быстрым потоком сильных выражений. Вот как объясняется, например, на первой странице своей «Бессонница»: ^{4} «Да вы, милостивый государь, пожалуй, и не читайте, только пятачок серебра нам за экземплярчик отдайте»… Следовательно, главная цель «Бессонницы», «чтобы соиздателям на голые зубы малую толику пятачков приобрести (хоть и медными – они не погневаются)». Такая бесцеремонность нам, впрочем, нравится, хоть то хорошо, что не лицемерствует человек, а напрямки валяет себе, что ему требуется…

Большая часть других листков высказывает те же корыстолюбивые стремления, хотя в тоне более или менее умеренном. Все они стараются, по-видимому, подражать «Весельчаку»,^{5} начавшему свое «знаменитое и всему свету известное» (как писали о девице Пастране^{6}) объявление деликатным извинением: «Извините, почтеннейшие читатели, что я, не имея чести вас знать, сую руку к вам в карман». Издатели листков вообразили, что стоит им отлить такую же пулю, и карманы покупщиков мгновенно отверзутся пред ними. И, кажется, сначала заклинание это действительно имело силу; но потом в скором времени потеряло ее вследствие неумеренно частого повторения.

Сами листки, впрочем, сознают по временам, что «совать руку в чужой карман» не совсем благовидно. «Сплетник»^{7} выразился на этот счет даже очень строго. «Действительно, почтенная публика, – восклицает он, – литература в настоящее время не что иное, как промысел достать себе кусок хлеба. Отчего же, разве добывать себе кусок хлеба постыдно? спросите вы. Ничуть; но где же тут добросовестность? Где их назначение? Где юмор? Смешить писатель-временщик не в состоянии; цель – пятачки, в которых все в настоящее время нуждаются!» И сам, по-видимому, сконфуженный таким возвышенным, благородным обличением, «Сплетник» тут же возглашает: «Покупай, покупай, публика, «Сплетника», ведь удивительно дешево!»…

Таким образом, по принципу, изъявленному самими издателями, литературная сторона во всех веселых листках этих должна исчезать пред торговою. Но, по известным началам ученых-экономистов, торговые интересы, при обширной конкуренции, непременно должны способствовать совершенству фабрикации. Литературные достоинства листков должны возрастать по мере того, как конкуренция увеличивается, хотя бы издатели ничего не имели в виду, кроме сбыта своих продуктов. Так бы, конечно, следовало ожидать; но, к сожалению, начала политической экономии оказываются решительно неприложимыми в настоящем случае. Вопреки ее соображениям, листки, появлявшиеся один за другим, не только не совершенствовались, а становились всё нелепее и скучнее. «Фантазер»,^{8} появившийся по времени, кажется, двадцатым, изумителен по своей нелепости и тупости, а «Бардадым»,^{9} один из последних листков, превосходит пошлостью и бездарностью всё, что только можно вообразить. Это обстоятельство, столь неблагоприятное для приложения у нас экономических теорий, может быть, как нам кажется, объяснено особенным характером тех сделок, посредством которых всякий старается у нас приобрести себе и увеличить свои выгоды. Это – характер Щукина двора,^{10} где всякий сбывает свой товар на том основании, что у других всё дороже и хуже. Вам никогда не скажут на Щукином дворе, что торгуемая вами вещь стоит запрошенной цены потому-то и потому-то, не прибавивши к этому, что у других вы дешевле не купите, а между тем другие вас надуют, дадут гнилого, лежалого, старого, линючего и т. п. В этом выражается одна из особенностей всего нашего общества, во всех его классах: это – желание подставить ногу другому для того, чтобы самому опередить его. Ясно, что при такой системе конкуренция ни для кого не может быть особенно благодетельна. Но такая конкуренция не требует больших трудов, знаний и достоинств; поэтому она очень сильно распространена у нас между многими, вследствие недостатка действительных знаний, искусства и трудолюбия. К такой системе охаиванья чужого для восхваления себя прибегли и наши юмористы издатели. Некоторые листки почти сплошь наполнены тонкими намеками на своих собратий, и если вы не следили за всеми листками, то вы, конечно, ничего не поймете из этих намеков. Грубая брань и тупые насмешки, направленные против собратов, никому не --">