Вирджиния Вулф - Женские профессии

свободу. Оно прощупывало омуты, провалы, темные глубины, в которых дремлют самые крупные рыбины. А потом — всплеск! Взрыв! Брызги и пена! Воображение наткнулось на твердую преграду. Девушка очнулась от грез. И пришла чуть ли не в отчаяние. Выражаясь не фигурально, она додумалась до некоей истины касательно человеческого тела, человеческих страстей, о чем ей, как женщине, говорить не полагалось. Мужчины, твердил ей разум, будут скандализованы. Представив себе, что именно скажут мужчины о женщине, которая открыто заговорит о своих страстях, она пробудилась от артистического транса. И больше не могла писать. Не могла жить в прежнем полусне. Воображение ее перестало работать. Это, боюсь, достаточно часто случается с женщинами-писательницами, — им мешают консервативные взгляды, присущие противоположному полу. Ибо мужчины самим себе позволяют в этом отношении большую свободу, и правильно делают, но безотчетно приходят в страшную ярость и не могут с собой совладать, когда речь идет об аналогичной свободе для женщин. Так что вот вам два достоверных случая из моего опыта. Две трудности, которые встретились мне на моем профессиональном пути. С одной — ликвидацией Гения Домашнего Очага — я, мне кажется, справилась. Той женщины больше не существует. Другая проблема — правда о самой себе, о своем теле, — все еще остается нерешенной. По-моему, с ней еще не справилась ни одна женщина. Слишком велики препятствия, хотя в чем они заключаются, сформулировать довольно трудно. Если посмотреть снаружи, кажется, писать романы — чего проще? И какие такие особые препятствия существуют в этом для женщин в сравнении с мужчинами? Но при взгляде изнутри дело выглядит совсем иначе; женщине приходится побеждать много призраков, бороться со многими предрассудками. Боюсь, что далеко еще до той поры, когда женщине, приступающей к работе над книгой, не надо будет сокрушать фантомы и разбивать лоб о каменную стену. И если таково положение в литературе, самой доступной для женщин профессии, что можно сказать о новых профессиях, которые вы сейчас осваиваете впервые в истории?

Этот вопрос я хотела бы задать вам, будь у меня время. Собственно, я потому так подробно и остановилась на своих профессиональных трудностях, что они, пусть в какой-то иной форме, но должны будут встретиться и вам. Даже если теоретически путь открыт и нет ничего, что мешало бы женщине стать, скажем, врачом, юристом, служащим, все равно перед ней еще встанет немало призраков и препятствий. И обсуждать их, исследовать их, по-моему, крайне важно, только так и можно будет объединить усилия и одолеть трудности. Но кроме того, необходимо уяснить, какие цели мы преследуем, когда боремся с этими грозными препятствиями. Цели эти не самоочевидны, их надо постоянно проверять и анализировать. Достигнутые сегодня успехи, как я представляю себе сейчас, в этом зале, окруженная женщинами, впервые в истории овладевшими множеством разных профессий, имеют огромное значение. Вы добились права иметь свою отдельную комнату в доме, где до сих пор все принадлежало только мужчинам. Получили возможность хотя и с трудом, но оплачивать свое жилище. Стали зарабатывать свои пятьсот фунтов в месяц. Такая свобода — только начало; комната у вас отдельная, но в ней еще пусто. Вам предстоит ее обставить, украсить и с кем-то разделить. Что вы в нее поставите, чем украсите? С кем разделите и на каких условиях? Это, на мой взгляд, вопросы первостепенной важности; и впервые в истории ответы на них вы можете дать сами. Я бы с большим удовольствием еще осталась здесь и обсудила с вами эти вопросы и ответы — но не сегодня. На сегодня мое время истекло, и я умолкаю.

1931

--">