Алексей Николаевич Толстой - Собрание сочинений в десяти томах. Том 3

Автор внес в последующие издания не только много исправлений и сокращений стилистического характера; в тексте сделаны были изменения, сокращения, затрагивающие и самое содержание произведения.

Так из рассказа Аэлиты Лосю о далеком прошлом Марса сняты были те места, в которых проступала тенденция истолковывать отдельные исторические события в плане борьбы неких отвлеченных сил добра и зла. В последующих изданиях эти таинственные силы оказались прояснены автором: в одном случае как силы разумного знания, а в другом – как косность невежества и предрассудков.

В главе «Первый рассказ Аэлиты» в характеристике магацитлов, свирепого и могущественного племени, переселившегося с Земли на Марс, первоначально были такие места. «Они знали Высшую Мудрость, но употребляли ее во зло, потому что были злы», «Они призвали на помощь стихии природы. Началась буря, задрожали горы и равнины, выступил из берегов южный океан. Молнии падали с неба. Деревья и камни носились по воздуху, и громче грома раздавались голоса Магацитлов, читавших заклинания. Аолы гибли, как трава от снежной бури. Пришельцы поражали их мечами и наводили помрачения: войска Аолов сражались между собой, принимая друг друга за врагов» («Аэлита (Закат Марса)», ГИЗ, 1923, стр. 126); «Многие тогда видели призрак: на закате солнца поднималась из-за края тумы тень человека, – ноги его были расставлены, руки раскинуты, волосы на голове, как пламя» (стр. 127). «У Аолов не было страха, потому что души их стали кроткими, взоры сильными и сердца мужественными. В горах они познали блаженство столь высокое, что не было теперь зла, которое могло бы помрачить его» (стр. 129).

При переработке первопечатного текста романа А. Толстой устранил некоторые черты в характеристике Лося. В итоге значительно ослаблены оказались в Лосе настроения пессимизма, мрачного одиночества, проявления неврастенической изломанности.

В главе «На лестнице» после слов Лося «…жизнь для меня стала ужасна» первоначально стояло: «Я остался один, сам с собой. Не было силы побороть отчаяние, не было охоты жить. Нужно много мужества, чтобы жить, так на земле все отравлено ненавистью» (стр. 118).

В главе «Бессонная ночь» между словами «Лось долго стоял в воротах» и «Под утро Лось положил…» стояло: «…прислонясь к верее плечом и головой. Кровяным, то синим, то алмазным светом переливался Марс – высоко над спящим Петербургом, над простреленными крышами, над холодными трубами, над закопченными потолками комнат и комнаток, покинутых зал, пустых дворцов, над тревожными изголовьями усталых людей.

«Нет, там будет легче, – думал Лось, – уйти от теней, отгородиться миллионами верст. Вот так же, ночью, глядеть на звезду и знать: это плывет между звезд покинутая мною земля. Покинуты пригорок и коршуны. Покинута ее могила, крест над могилой, покинуты темные ночи, ветер, поющий о смерти, только о смерти. Осенний ветер над Катей, лежащей в земле, под крестом. Нет, жить нельзя среди теней. Пусть там будет лютое одиночество, – уйти из этого мира, быть одному…» Но тени не отступали от него всю ночь» (стр. 31).

Подобные же сокращения были сделаны в главе «Отлет»: в словах Лося Скайльсу (снятые места выделены курсивом).

«Я думаю, что удачно опущусь на Марс, – оттуда я постараюсь телеграфировать. Я уверен – пройдет немного лет, и сотни воздушных кораблей будут бороздить звездное пространство. Вечно, вечно нас толкает дух искания и тревоги. И меня гонит тревога, быть может, отчаяние. Но, уверяю вас, – в эту минуту победы я лишь с новой силой чувствую свою нищету. Не мне первому нужно лететь, это – преступно. Не я первый должен проникнуть в небесную тайну. Что я найду там? – ужас самого себя. Мой разум горит чадным огоньком над самой темной из бездн, где распростерт труп любви. Земля отравлена ненавистью, залита кровью. Недолго ждать, когда пошатнется даже разум, – единственные цепи на этом чудовище. Так вы и запишите в вашей книжечке, Арчибальд Скайльс, – я не гениальный строитель, не новый конквистадор, не смельчак, не мечтатель: я – трус, беглец. Гонит меня безнадежное отчаяние» (стр. 42–43).

Иногда правка такого рода сопровождалась устранением, вычеркиванием некоторых выражений, терминов, идущих от идеалистической философии (вроде «сердце великого Духа, раскинутого в тысячелетиях» – стр. 78 и т. п.).

Наконец еще следующие изменения к характеристике Лося заслуживают быть отмеченными. Если в первом --">