Петко Юрданов Тодоров - Идиллии

дозволяла из своего ведра воды напиться, не давала выдернуть из кос цветок. Она ждала удальца такого, чтоб за ней пошел в огонь и в воду и оттуда вышел невредимым.

Эх, дал бы ей бог соколиные крылья! Полетела бы она в далекое загорье, отыскала бы Страхила-воеводу. Полоскала бы ему кровавые рубахи, протирала бы острые сабли, с темным лесом вела бы разговоры.

Три года чахнет золотая Злата — дерево давно бы уж засохло, камень бы давно раскололся. Точит злой недуг девичье сердце — горит оно огнем, да не сгорает.

Стало солнце к закату клониться, Злата выглянула в окошко, пала на сердце печаль-кручина. Отряхнулось село от полуденной дремоты, ожило, зашумело, по задворкам и садам зашевелились тени, вздох натруженной земли по стволам высоких тополей до самых маковок поднялся. А как ее страждущая душа ввысь улетит, простившись с грешным миром?

…Близок час, она глаза закроет навеки, положат в гроб дубовый, уберут цветами, понесут…

Нет, невзвидят добра ее братья, коли позволят зарыть ее на кладбище, где старые кресты от темна до темна, знай, шепчут недобрые речи, где по праздникам судачат старухи да овдовевшие молодки. Что ей делать там, средь наговоров злых да кривотолков? Пусть снесут ее на самую вершину горы, туда, где солнце раньше всходит, ветерок вечерний повевает, где до поздней осени не переводятся цветы благоуханны. Братья милые пусть вырежут во склепе три оконца: через одно чтоб солнце грело, девичьей красе померкнуть не давало; через другое чтоб ветер подувал, уносил бы дух застойный; в третье чтобы было видно, как ее милые подружки сходятся на посиделки, чтобы долетали к ней их звонкие песни. А как заслышит Злата песню про Страхила-воеводу, тут же им подтянет. Пусть слушают деверьки-деревья, пусть слушает свекровь — земля сырая, какой песней золотая Злата свою молодость сгубила.

Перевод В. Поляновой.

КОГДА РАСЦВЕТАЕТ ПОДСНЕЖНИК

I. ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ

Смех, гомон, возня… Детишки гоняются по комнате за двумя ягнятами — все вверх дном перевернули. Бабушка, перенеся рано появившихся на свет ягнят в теплую горницу, заперла с ними детвору и куда-то вышла. Со вчерашнего дня солнце ломится в заклеенное бумагой окно, сноп лучей проник в проделанную детскими шаловливыми пальчиками дыру, будто само солнце заглядывает в горницу. В светлой полосе вьется пыль, поднятая несколькими парами ног. Солнечный глаз смотрит сквозь продырявленную бумагу, пылинки танцуют свой танец, и детям пуще прежнего не сидится взаперти. Они тузят друг друга, барахтаются на полу, один расквасил себе нос.

Но вот у порога раздались шаркающие шаги. Детвора забилась в угол, ягнята остановились посреди комнаты, все, насторожившись, уставились на дверь.

А, это бабка… Все гурьбой бросаются к распахнутой двери, того и гляди собьют старушку с ног! Не успевает она опомниться, как детишки и ягнята выкатываются на двор.

— Вы что, никак с цепи сорвались! — кричит бабка, но пострелят и след простыл.

Буйная ватага, высыпав на двор, рассеялась во все стороны. Один, лягнув жилистый ствол черешни, куда-то умчался; двое поменьше загнали ягнят на навозную кучу и пытаются их оседлать! Четвертому стало скучно на земле — он вскарабкался на забор и принялся вопить во всю глотку!.. Ни птички, ни зеленой травинки во дворе — совсем недавно сошел снег. Крыши соседских сеновалов и домов еще не просохли, горы срывают с себя белую одежду, звенит капель — зима оплакивает свой конец крупными, прозрачными слезами. Дети, побегав по двору, столпились у лужи, в которую глядится высокое чистое небо.

— Пошли на огород! — предложил старший и повел всех в дальний угол двора, к калитке.

Грядки набухли от влаги, местами еще не сошел грязный, ноздреватый снег. Дети не смеют ступить на топкую землю — чего доброго и башмаков не сыщешь; топчутся возле калитки. Вдруг кто-то крикнул: «Подснежник расцвел, смотрите!»

Все повернули головы. На припеке, возле плетня, белел, склонив головку, подснежник — первая радостная слезинка весны. Детишки столпились перед цветком и глядели на него, как завороженные. Никто не осмеливался сорвать его.

— Чуть держится на стебельке, вот-вот упадет, будто капелька, — пожалел его старший брат.

— Поди, уже догадался, что мачеха его провела, а? — сказал средний, вспомнив сказку, которую рассказывала бабка.

…У матери цветов подснежник рос пасынком, она не жалела и не --">