Арсений Соломонов - Обет молчания

На мои окна падали красивые и добрые лучи солнца. Они доходили до стен и своим теплом протягивали приветливую руку моей комнате. Я поднял правую ладонь и коснулся золотых лучей. Светило улыбалось, зазывая меня на прогулку, и я решил поздороваться с ним, как мог – без звука. Это был самый знаменательный день в моей жизни. Я вышел на улицу под вечер и понял, что жил я до этого дня совсем неправильно. Теперь для меня, как и когда-то для моего деда, всё происходящее стало абсолютно бессмысленным. Дети во дворе шумели, словно товарные вагоны, несущие абсолютную пустоту в каждом своём слове.

Меня встретил мой Любимый дедушка. Он как раз собирался прогуляться и увязался за мной.

– Я горжусь тобой, – с улыбкой осторожно сказал он. – Ты продержался целую неделю, а для твоего возраста это очень хорошо. Не каждый может себе позволить такой праздник жизни. Обет молчания – это сложное испытания, лишь кажущиеся легким из-за своей простоты.

– Почему не каждый так может? – с детским трепетом спросил я. – Мне кажется, этим занимаются очень многие, и абсолютно все на это способны.

– Ах, если бы так, мой друг, – дедушка улыбнулся, и в глазах его отразилась зеркальная чистота, какой я не мог найти ни в одном питьевом источнике, протекающем у нас в деревне. – Скажи лучше, какого тебе было? Мне вот, в твоём возрасте, тяжело давалось это испытание.

– Да не очень. Поначалу даже интересно, долго ли я продержусь, а потом я узнал, как тяжело меня понять окружающим, если из моего рта не доносится никаких звуков. Люди задавали вопросы, а я отвечал им глазами, улыбкой, или кивком головы. Чем угодно, только не словом.

– И как они реагировали?

– Подумали сначала, что я шучу. Я ведь раньше всегда говорил, не имея слов. А теперь имею и теперь говорить могу.

– Это правильно, – немного подумав, сказал дед. – Люди почти всегда говорят, не имея настоящего слова. Что их слова? Белый шум, да и только. Знаешь, я иногда думаю, если бы от каждого произнесённого слова зависела чья-то жизнь… Разве люди бы стали так обращаться с ним?

– Думаю, нет.

– Вот и я так думаю. Порой, даже людям, которые принимают себя за взрослых, бывает сложно просто помолчать. Поэтому, тем, чем ты занялся по доброй воле, вряд ли займётся кто-то из взрослых.

– Пока я молчал и обдумывал, все хотел спросить… А как бороться с тем, чтобы хранить обет молчания было не так сложно? А то, пока я молчал, мысли так долго росли в моей голове, что уже очень хотели вырваться в слова. Но я им не давал этого сделать. Я хотел сохранить их, чтобы они расцвели по-настоящему. Как же мне сохранить и дать им расцвести?

– А ты представь, что все люди живут в одной маленькой банке. Банка закрыта крышкой, и никто из неё выйти не может. Кислород в неё не поступает, и каждое твоё слово или звук тратит не только кислород, но и слух находящихся в ней людей. Так вот. У каждого есть родственники в этой банке и каждому нужно сказать что-то важное. Воздуха хватает только на десять или пятнадцать слов… Ну, представил?

– Представил.

– И как тебе? Будешь теперь много говорить?

– Нет, не буду, дедушка. Я же хочу всем своим близким сказать спасибо и что я их люблю, а слов-то у меня не так много. Вдруг кислорода на ценные слова не хватит! А близких у меня знаешь сколько? Целая деревня, – я окинул рукой всё вокруг, чтобы показать деду, как я дорожу всем этим, всеми этими людьми, для которых я произношу слова. Немного погодя, я добавил. – Не могу же я говорить много с теми, кем дорожу.

– А почему не можешь? – с возвышенной и хитрой ухмылкой спросил меня дед.

– Моё слово так мало стоит, разве я могу дарить его тем, кого по-настоящему люблю? Вовсе нет! – Догадался я.

– Нет, друг мой. Теперь твоё слово имеет хоть какую-то ценность. Оно звучит реже других, и ты знаешь, о чём говоришь, и мысли твои цветут пышным цветом. Это для остальных слово остаётся инструментом для достижения своей глупой цели. Помнишь, как в сказке, про которую я тебе говорил?

– Ты не говорил…

– Ну, тогда слушай. Однажды, хотел повелитель многих людей заработать на своём слове. За каждое слово короля люди давали по монетке. Подданные хотели знать планы короля и жизнь государства. И стал он много говорить. Указы и вести короля издавались, печатались, и были у всех