Андрей Маркович Максимов - Карма

конфиденциальность гарантирована. Ты только раз к ним придешь – кровь сдашь, а потом – все, кранты. Они тебе потом по телефону результат скажут. Хорошее место, это я тебе говорю, как краевед.

Рита радостно рассмеялась в трубку. «Чего это она радуется?» – удивилась Наташа. Холодок растекался вольготно по телу, внося в жизнь дискомфорт. А тут еще Артур этот смотрит своими коровьими глазами. Вроде бы пожалеть его надо, а вот ведь не жалеется.

– Значит, так. Если хотите, можете в суд на меня подавать за клевету, только предупреждаю: я и без всяких юристов процесс выиграю. Легко.

– Я хочу извинений. Официальных извинений в вашей газете, – промямлил Артур.

– За что? – искренно удивилась Наташа. – Мы ведь выясняли, что я не врала. Что ж мне теперь за правду извиняться?

– А если за деньги?

Наташа даже отвечать не стала – вздохнула устало.

Тогда Артур встрепенулся и начал произносить заранее заготовленную речь о продажности журналистов, желтой прессе и прочей скучной муре.

«Странное дело, – подумала Наташа. – Продажной, как правило, называют прессу именно те люди, которым не удалось ее купить».

Также в подготовленной (скорее, отрепетированной) речи Артура мелькали неясные, но явно трагические слова о его несчастной жене и семейной жизни, которая еще вчера, видишь ли, была «на зависть всем», а сегодня «повисла на волоске».

Наташа слушала невнимательно – ей было неинтересно. Звонок Риты, предстоящий поход в неведомое место и, главное, результаты этого похода тревожили ее гораздо больше, нежели визгливый голос человека, который изо всех сил старался злиться.

Что же касается совести, к которой взывал певец, то она вообще не слишком часто мучила журналистку Наталью Оранову, а тут и вовсе отдыхала, да и отчего ей волноваться-то, совести? Наташа видела фотографии жены Артура. Это была толстая, рыхлая, похожая на снеговика под солнцем, женщина. Никакой семейной жизни, разумеется, с ней быть не могло. Подобных дам у них в редакции называли «прикрытием».

– Так. Все! – Наташа стукнула ладонью по столу.

Артур осекся. Охранники напряглись.

– Все, – повторила Наташа. – Вы мне надоели! Запомните: газета «Желтый тупик» никогда не врет. Ни-ког-да! «Желтый тупик» рассказывает правду о таких кретинах, как вы, которые сами себя загнали в тупик. Понятно? И мне больше не интересно слушать вас – рабочий день закончился.

Как бы в подтверждение своих слов Наташа посмотрела в окно. Начинался закат. Разбавленная сметана покраснела, словно в нее добавили клюквенного сока.

Семен Клякин провел свое детство во дворе и, даже превратившись в певца Артура, на оскорбления реагировал по-дворовому. Он перегнулся через стол, схватил Наташу за отворот блузки и прохрипел, как ему казалось, грозно:

– Я на тебя, сука, в суд подавать не буду – много чести, блин! Я тебя изведу, поняла?! Кровью ссать будешь, ясно?!

Наташа расхохоталась.

– У вас… – Она хохотала и никак не могла успокоиться. – У вас, Джеймс Бонд, козявка из носа торчит, уберите.

Даже охранники фыркнули.

Артур отпустил Наташу, провел пальцем под носом и сказал спокойно:

– Я тебе устрою такую жизнь… Мало не покажется!

Когда он ушел, Наташа подошла к телефону и вдруг поняла, что панически боится набирать Ритин номер. Она знала, что впереди ее ждет неделя всесокрушающего страха. Не из-за Артура, конечно, фиг с ним… Из-за другого. По-настоящему страшного. Из-за того, что может всю ее жизнь перевернуть. А если уж честно говорить, то не перевернуть, а прекратить. Окончательно.

И снова по телу потек мерзкий холодок. И снова захотелось спрятаться куда-нибудь. Но от того, чего она так боялась, спрятаться было невозможно.

РИТА

Менструации по-прежнему не было, хотя все сроки давно вышли. Как всегда в последнее время, дико раскалывалась голова. И усталость никуда не девалась, не проходила, хоть тресни. Наташа с ужасом понимала, что устает буквально от всего: просыпается уставшей, день проводит уставшей и, сколько бы ни отдыхала, усталость ее не оставляет.

Еще Наташу очень злило, что куда-то исчезли ее сны. Совсем. Раньше, бывало, такое приснится, такие события, такая жизнь! Но с тех пор, как она ощутила первые симптомы, словно все отрезало.

Наташа любила сны. Это пусть ученые говорят, что, мол, во сне у человека отдыхает организм, – главное, чтобы отдыхала душа, погружаясь в какую-то другую, интересную жизнь. А когда такой жизни во сне нет, то и спать скучно, и --">