Светлана Михайловна Борминская - Люблю. Ненавижу. Люблю

прекращено дело – «за отсутствием состава преступления». Я не ходила мимо – ведь мимо своей жизни нельзя ходить?

Ну, как вы считаете – скажите же, наконец?...

Шаги

Я похоронила Илью и на следующее утро вышла на работу. Но мое место было уже занято – одиннадцать дней, которые я не смогла работать рядом с телом мужа, не служили серьезным оправданием прогула.

Я все поняла, и меня это не возмутило и не обидело, какие уж тут обиды, если его теперь уже нет, причем совсем... Я вернулась к себе домой и перестала выходить на улицу, к людям. Целый месяц или два?... Я не помню, сколько именно, хотя это можно восстановить по календарю. Сейчас я достану календарь, и мы с вами посчитаем дни с неделями. Не хотите? Ну и правильно.

В один не очень прекрасный день мне позвонили, я открыла дверь и заслонилась от вошедших рукой – мои глаза отвадились от яркого света. И когда меня вывели на улицу, я увидела – наступила прекрасная осень! Отменная эстонская осень!.. С нежно-оранжевыми листиками дуба и пихтовыми пластичными колючечками на тротуарной синеве брусчатки.

Мне некого винить в том, что я не платила два месяца за двухкомнатную квартиру в старом доме рядом с городской ратушей. По решению муниципального суда меня на следующий день переселили в казарму гарнизона, в которой когда-то при царе Горохе служил мой муж – Илья Станиславович Котов. Временное общежитие для потерявших свою жизнь... Все наши вещи, нажитые за двадцать лет, были перевезены и втиснуты в комнату, по которой я ходила взад и вперед целую вечность...Или неделю?

Я не помню, чтобы я что-нибудь ела – те три месяца после смерти Ильи. Я пила одну лишь воду... Вкусная прозрачная вода из-под крана. Помню, я все никак не могла напиться ею, и мне совсем не хотелось есть. У меня ничего не болело – ни голова, ни ноги. У меня лишь невыносимо тянуло сердце... Я сходила с ума от тоски по человеку, которого уже нет на земле!

Наверное, я перестала тогда быть существом вообще, а уж на женщину была похожа не более чем столетняя старуха – на раскрашенную нимфетку с ветерком в голове. Локомотив любви и смерти проехал по мне всеми своими колесами, не оставив ничего, кроме пустоты и сильного нежелания жить...

Посмотрите, что случилось

Была зима, когда я вдруг стала вспоминать, что невозможно жить одной лишь горестью, а счастье – перелетная птица!!!

Человек в равной пропорции заполнен умом и глупостью. Вы не знали про это?...

Дарю.

Может быть, поэтому я снова захотела жить?...

За одну ночь я напрочь забыла, как была счастлива с Ильей когда-тои как мне было бедственно – последние четыре месяца без него.Я даже не распаковала ничего из нажитых нами вещей – неподъемные тюки лежали по углам среди кухонных шкафов, пропыленных стульев и ящиков с посудой.

В любой компьютерной программе есть замечательная рекомендация. Она звучит на удивление просто: «Отключите эту опцию, если она не нужна вам на данный момент».

И я отключила опцию саморазрушения. Или, может быть, она отключилась сама?

– Я запрещаю тебе жить горем!.. Я запрещаю тебе жить воспоминаньями! – все утро повторяла я на разные голоса, а днем отправилась устраиваться на работу.

Жаль, что перед этим ответственным выходом в свет я забыла поглядеться в зеркало. Меня не взяли даже перебирать грязные овощи на задворках городского рынка.

Меня зовут Сандрин

КАЦ – это «кот» не по-русски.

Меня зовут Саша.

Александра Ивановна Котова.

Я пришла в тот первый свой день обратно в казарму и наконец посмотрела на себя в зеркало, отерев его от пыли.

– Здравствуй, Сандрин, – сказала я себе и – начала убираться. Потом заварила чай и с удовольствием съела кусок хлеба.

Только через неделю я вновь решилась испытать судьбу. Я выглядела уже значительно лучше и не шарахалась от людей. Я на них взирала, то с любопытством, то – без оного.

Меня снова никуда не взяли, хотя претендовала я всего лишь на два завидных места – помощницы мастера в салоне-парикмахерской и официантки на раздаче в кафе на шумном автовокзале.

При том, что я надела все лучшее, что имела, по правде говоря – я не смогла ответить с ходу на несколько пустячных вопросов, которые мне задали сперва в кафе, потом в салоне.

Я забыла, что меня зовут Александра Ивановна Котова. Не то чтобы совсем забыла. Но навскидку я ответить не смогла – ни там, ни сям.

Я мучилась, куксилась, мялась – наверное, со стороны напоминая весьма смирную --">