Педро Сарралуки - Для любовников и воров

перед собой запах этой женщины.

Когда мы дошли до вершины горы, оставив рощу позади, Полин взяла инициативу в свои руки. Она побежала вперед и стала звать меня, помахав рукой. Она нашла зеленый склон, залитый солнцем. С этого места, укрытого от ветра, была видна вся долина и далекие горы, привлекавшие, как казалось, на свои вершины пролетающие тучи. Я замер на несколько секунд, любуясь пейзажем: несмотря на то что я видел его множество раз, он все больше и больше меня очаровывал.

Полин расстелила одеяло на траве и легла на спину, закрыв глаза. Полежав неподвижно некоторое время, она вздохнула от удовольствия.

– Как здорово, – едва слышно прошептала она.

Стоя рядом с ней, я воспользовался случаем, чтобы вдоволь наглядеться на нее. Может быть, это была последняя возможность. От солнца у Полин разрумянились щеки, и веки слегка подрагивали. Ее кожа была так нежна, что хотелось гладить ее с большой осторожностью, чтобы не повредить и не оставить на ней никакого следа. Ее губы были приоткрыты…

Однако мое созерцание было недолгим. Полин открыла глаза и увидела, что я наблюдаю за ней. У нее вырвался короткий смешок, прозвучавший почти как всхлипывание. Приподнявшись, она стала снимать с себя пиджак Фабио.

– Ты что, так и будешь там стоять? Иди ложись.

Я послушался и улегся рядом с ней. Мы оба лежали неподвижно. Должно быть, Полин снова закрыла глаза, но я был не в состоянии сделать то же самое. Перед нами открывалась, как бездна, бескрайняя необъятность неба. Перед этой безграничной пустотой я чувствовал себя на самом высоком месте земли, самом недоступном и почетном, наедине с единственной приветливой женщиной из тех, кого я знал за свою недолгую жизнь. Вся планета казалась мне легким грузом за моей спиной – почти невесомым миром, полным миндальных рощ, дворцов, построенных из стихов, гор, откуда можно было слышать далекие звуки и крики о помощи, океанов с подводными лодками и кораблями, плывущими в дальние страны, реальными или выдуманными историями, женщинами, способными испить весну. Я почувствовал, что моя грудь расширяется, а сердце бьется с такой силой, что кровь превратилась в бурный поток, который Полин назвала бы роскошным. И это было бы точно. Я ни на что на свете не променял бы этого богатства. Она и я были единственными обитателями этого мира, затерявшегося между небом и землей.

Я не мог удержаться от искушения прикоснуться к ней, – хотя бы притворившись, что это было случайно. Я даже не стал обдумывать, как это лучше сделать, а просто кашлянул, чтобы оправдать свое перемещение, и придвинулся к Полин. Я замер в этом положении, желая сделаться невидимым, как безымянная и нелюбопытная собака издателя.

– Педро… – прошептала Полин мне на ухо.

Я резко отодвинулся от нее, как будто она ткнула меня в бок костяшками пальцев. Но она всего лишь прошептала мое имя.

– Педро, – повторила она с той же нежностью.

Я посмотрел на Полин с таким ужасом, что на мгновение она удивленно изогнула брови. Она не пошевелилась и продолжала лежать на спине. По лицу Полин скользнула легкая улыбка, и она стала расстегивать платье.

– Ты сделал мне такой замечательный подарок, – сказала она мне. – А сегодня моя очередь.

Я приподнялся на локте, однако тотчас пожалел, что оторвался от земли. Я так дрожал, что испугался, что Полин это заметит. Чтобы не смущать меня, она раздевалась, неподвижно глядя на небо, с таким мечтательным видом, как будто была одна. На Полин не было нижнего белья. По мере того как она расстегивала платье, постепенно открывались очертания тех форм, о которых я столько мечтал: угловатая линия плеч, округлости груди, увенчанной сосками, упорно скрывавшимися под тканью с голубыми и фиолетовыми цветами, пока Полин окончательно не распахнула платье; втянутый живот, вызывавший больший восторг, чем можно было почерпнуть в самых потрясающих пейзажах и книгах, которые Пако давал мне в казино. Я знал это. Я знал, что мир среди всех сокровищ, доступных взгляду любого человека, таит в себе загадку, дар – каким бы мимолетным он ни был, – предназначенный для каждого в отдельности. На этих выходных благодаря буре, упаковке свечей и несчастной сбитой корове пришел мой черед наслаждаться этим подарком судьбы.

Полин села на одеяле, чтобы сбросить с себя платье. Она улыбнулась и взяла меня за руку.

– Ну же. Раздевайся. Обними меня.

Фабио и издатель уже давно закончили свой разговор. Они ждали нас, сидя в гамаках --">