Александр Анатольевич Лапшов - Тёзка

задание, всё и искупишь. Ну, а упустишь или пришибёшь его ненароком, тогда, уж извини, придётся встать к стенке».

Форму я не сменил, так и ходил потом всю войну с пушками на погонах. Да и удобнее так было при выполнении и этого и всех последующих заданий; не так бросалось в глаза принадлежность моя к грозным органам. И поехал я, Санёк, на попутках в только что освобождённый город Клинцы, что на Брянщине, куда по догадкам моего нового начальства должен был направиться «наш неуловимый капитан Василий». Да только не оказалось его уже там. За сутки до моего приезда, как сказал мне железнодорожный комендант этого городишки, внешне подходящий под мои описания капитан (разумеется, с другими документами) отбыл в Брянск. Через два дня в Брянске, та же самая «петрушка»: отбыл в Смоленск. И пошло-поехало. Смоленск, Калуга, Можайск, Калинин, опять Можайск, Подольск, Ногинск, Александрово. И везде я опаздывал к его отъезду, где на сутки, а где всего на несколько часов. Из Александрова «мой интендант» поехал в нашу сторону, на Иваново-Кинешму. Честно говоря, я уже собирался сойти с очередного поезда в Тейкове или в Пелгусове, и побывать хотя бы немного в Воронах, раз уж всё-равно сходил на каждой станции и расспрашивал о своём «крестнике» комендантов, военкомов и особистов, где те имелись. Но не побывал.

Доехал лжекапитан до Нерли и вдруг вернулся в Александрово. И дальше я чуть-чуть не потерял его след, потому как он оставил железную дорогу и продолжил колесить по стране на попутках. Ну, да как бы там ни было, а привёл он меня за собой в Горький. И вот тут я его потерял, как мне показалось, что совсем. Город огромный, военных пруд-пруди и с его обычной в общем внешностью тоже, а документы, как я убедился, подделывать он был мастак, скрываться ему там было совсем нетрудно. В общем, хожу-брожу по улицам, с жизнью прощаюсь. Думаю, что раз уж всё-равно майор Спиридонов передаст моё дело в трибунал, то побываю-ка я напоследок на родине. И уже взял билет на пароход до Кинешмы. Ан удача-то улыбнулась мне всё-таки.

В ожидании парохода хожу это я, значит, по пустырю на берегу Волги между портом и автозаводом, ГАЗом знаменитым. Это уже май месяц был, только вторая половина, а погода ну прям как сейчас вот. Самогонкой разжился, решив выпить с горя. Вдруг вижу: прямо у самой воды на камне сидит офицер и что-то в планшетке не то чертит, не то пишет. Вгляделся я получше и прямо-таки онемел-похолодел от радости: это был тот, кого я так искал. Но, найти-то я его нашёл, а как взять-то? Место открытое, незаметно к нему не приблизишься, а так, «в полный рост», как в атаку, идти, и думать не моги, потому как узнает он меня тут же и «положит», не из пистолета, так ножом, ибо у него спецподготовка, а у меня, увальня деревенского, что?.. И тут, на моё счастье, патруль появился на берегу. Проверили у него документы и ко мне направились. А «мой капитан», наверняка что-то заподозрив или тоже узнав меня, встал и быстро-быстро пошёл от нас прочь. Пока старший патруля, сержант, проверил моё удостоверение, и пока я объяснил, в чём дело, мой недруг был уже далеко и вот-вот должен скрыться в кустах. Тогда… Из моего старенького нагана его уже не достать, да и боязно; помню, что если убью ненароком даже, то всё-равно расстреляют. Кто мне в тот момент помог, ловкости и «соображалки» прибавив, не знаю; Господь Бог, наверное? А только выхватил я у бежавшего рядом солдата-патрульного автомат и дал длиннющую очередь по ногам преследуемого. Где-то с пол диска сразу от волнения выпустил. Опустив затем ствол, понял что попал, потому как тот сидел на земле на коленях. Подумалось: хорошо, что ППД (пистолет-пулемёт Дегтярёва) попался; ни ППШ, ни ППС не достали бы так далеко…

Когда мы вчетвером подбежали к нему, он пытался изобразить улыбку даже сквозь гримасу от боли и протягивал мне свой ТТ рукояткой вперёд. «Бери, тёзка, и пистолет и меня. Ловко же ты меня выследил. Молодец. Авось, не загнусь в вашей Сибири, тогда и свидимся, ежели Бог даст». Я не понял и спросил: «Почему тёзка-то?». А он: «Да потому Вань, что никакой я не Василий Кузьмин, разумеется, а твой тёзка не только по имени, но по фамилии тоже: Иоганн Матросманн, или, если угодно, по-русски, Иван Матросов».

* * *

— Вот за это дело я, Саш, и получил эту самую медаль. — дядя Ваня разлил остатки «Московской» по стаканам. — Вообще-то за подобное не ниже «Красной Звезды» полагалось. Да мне тогда и этого «полтинника» не надо --">