Джонатан Эймс - Дополнительный человек

заговаривать, и, чтобы отвязаться, следовало неожиданно встать, вежливо попрощаться и мчаться без оглядки, пока они не закончили предложение.

В результате всего этого у меня были только преходящие знакомства с коллегами по скамейкам – близких друзей не возникло. Единственным человеком, который мог попасть под эту категорию, был студент принстонской семинарии Пол, покинувший город за несколько месяцев до этого, чтобы принять пресвитерианское служение в Аделаиде, в Австралии. Так что моим единственным утешением, кроме прогулок, были кофе со льдом и чтение с утра до ночи.

Итак, однажды днем в конце августа я сидел на своей любимой скамье перед почтой, оглушенный зноем и атмосферой Центрального Джерси, который по уровню влажности летом сравним только с районом Амазонки. И сделал ситуацию еще хуже, пройдя парадом, словно самодовольный дурак, в своем пиджаке в серую полоску из сирсакера,^[1] который летом можно надевать практически в любом климате: как в Швейцарских Альпах, так и на юге Франции, но только не в Пенсильвании. Я с грустью дочитал «Волшебную гору» и теперь принес с собой «Вашингтон-сквер» Генри Джеймса, но был слишком опустошен для чтения. Книжка была старой, в бумажной обложке с акварелью Вашингтона Арча, вид с Пятой авеню. Я просто таращился на обложку в состоянии депрессии и обезвоживания, когда неожиданно меня посетило вдохновение: я должен переехать в Нью-Йорк-Сити и продолжать жить!

Передо мной развернулся простой план: найти дешевую комнату и работу. Поскольку я изучал в Ратгерсе английский по программе для студентов-отличников, то я подумал, что должен заглянуть в журналы и напечатать объявление о том, что ищу работу. Но первым шагом было найти комнату, это было основой всей операции.

Я подумал, что было бы романтично поселиться в отеле. Мне нравилось представлять, что я молодой джентльмен, и сама мысль о дружелюбном отельном клерке, который будет получать для меня послания и говорить мне «до свидания» каждое утро, когда я буду выходить в пиджаке и галстуке, казалась мне привлекательной.

На следующий день я поездом отправился в Нью-Йорк, предварительно изучив соответствующий раздел «Виллидж войс» – просмотрел отели, которые рекламировались под рубрикой «Меблированные комнаты в аренду». Найти отели было легко, поскольку я знал Манхэттен. Я вырос в Северном Джерси, всего в пятидесяти милях от моста Джорджа Вашингтона, и приезжал в город, чтобы посетить музеи или посмотреть пьесу, а также ради причудливых поисков, в которых проходила моя жизнь. Но до той минуты, как я взглянул на обложку книги Генри Джеймса, я никогда по-настоящему не думал о том, чтобы поселиться в Нью-Йорке.

Моим самым ранним городским воспоминанием был вид с гор Рамапо, у подножия которых расположен мой родной город Рамапо. Горы Рамапо не слишком впечатляющая гряда – в других штатах их сочли бы большими холмами, – но, будучи ребенком, я думал, что они прекрасны, и с них можно было видеть Нью-Йорк. Днем только верхушки зданий: они поднимались из серого тумана и смога. Ночью же отец иногда брал нас с мамой на одну из вер – шин, где проходит дорога под названием Небесный проезд, и восклицал: «Посмотрите! Вот это город!»

Он гордился тем, что переехал из Бруклина в местечко с подобным видом, как будто сам открыл его. Это правда впечатляло – все эти здания в огнях. Мне они казались космическими кораблями. Город сиял, словно корона, как волшебная страна Оз.

В каком-то смысле я хранил первоначальное благоговение и страх перед Нью-Йорком, у меня не было чувства, что это реальное место, где человек вроде меня может жить. Но, потеряв работу в «Претти Брук» и вооружившись приятными фантазиями о том, что я – молодой джентльмен из маленького городка, я спрятал свои старые страхи подальше и отправился по манхэттенским отелям.

К своему сожалению, я обнаружил, что молодые джентльмены, стесненные в средствах, больше не останавливаются в отелях. Даже самое дешевое местечко стоило пять сотен в месяц, а предлагаемые комнаты выглядели убого и нагоняли тоску. Кровати на последнем издыхании, все в пятнах, окна смотрят на вентиляционные шахты, а ванная комната – общая для всех, кто проживает в том же коридоре. Другие обиталища, которые мне попадались, выглядели как жилища наркоманов, прочно сидящих на крэке или героине.

Я поговорил только с одним человеком, с молоденькой девушкой. Она выходила из отеля «Ривервью» на Джейн-стрит в --">