Йенс Шпаршу - Комнатный фонтан

одному!

Я весь напрягся, вытянувшись в струнку, и, с большим трудом удерживая равновесие, кое-как поднялся. Потом я сунул Марио, который сидел рядом со мной, поводок и, бросив на ходу «Веди себя тут смирно, Пятница. Я сейчас», поспешил, спотыкаясь, к выходу на Эбенсштрасе. Улица была пустынна.

Направо или налево? Я пошел направо. Может быть, они как раз завернули за угол. Я прибавил ходу. Вывернул на Херцаллее. Опять ничего. Мне показалось это странным. Если я правильно взял след, они должны были тогда мчаться сломя голову, чтобы уже успеть так быстро скрыться. Очень подозрительно! Похоже на настоящее бегство! Наверное, заметили, что я бросился за ними в погоню…

Но от меня так просто не уйдешь! Вперед… По Херцаллее… Теперь я уже жалел, что не взял с собою Пятницу. Но ведь нельзя же было оставлять вокзал без присмотра… Фазаненштрасе. Пусто.

От быстрого бега мне стало жарко, морозный ночной воздух охладил мой пыл и подействовал отрезвляюще. Мне было жарко и холодно одновременно. Я попытался трезво всё осмыслить. Что произошло? Как это вышло, что я глубокой ночью стою под равнодушным фонарем на этой пустынной улице, где нет ни одной живой души? Как я здесь вообще очутился?

Да, Хинрих, где же ты был все это последнее время?

— Не знаю… Я был… Я жил…

Ну а теперь, стало быть, тебя снова куда-то несет?

— Да. К моей великой печали.

К кому, если не секрет?

— К Юлии.

И что тебе от нее нужно?

— Мне нужно с ней поговорить, сказать ей кое-что.

И что ты хочешь ей сказать?

— Не знаю. Я только должен ей сказать, что я не знаю.

Ах, вот как. Понятно.

В конце улицы я наткнулся на металлическую ограду. Она преградила мне путь. Я перелез. «Опасный участок! Не рискуйте собственной жизнью!» — советовал большой щит. Юлия, наверное, посоветовала бы мне то же самое. Ах, Юлия… Вся наша жизнь — это риск собственной жизнью!

Ступеньки. Вниз. Кусты, сухие ветки. Поблескивающая чернота канала. Я оглянулся. Какая-то темная птица летела прямо ко мне. Она стремительно приближалась, в развевающемся пальто, странно взмахивая длинными крыльями. Она что — то кричала, звала меня по имени. Но я отвернулся и двинулся дальше.

Тихо хрустнула тонкая корка. Вода захлюпала под подошвами. Начала подниматься. Ледяной фонтан. Удивленный писк водяных крыс. Не волнуйся, Юлия, это я…

И тут неведомая сила ухватила меня за воротник!

Из своего ящика в камере хранения Марио достал мне сухие брюки, трусы и носки. Мы сидели рядком, и я, дрожа как цуцик, слушал его гневные тирады:

— Ишь, чего придумал! Сначала втюхал мне свою дворнягу, а потом решил слинять! Нет, парень, со мной такой номер не пройдет!

— Собачий налог у меня заплачен, — попытался я сказать хоть что-нибудь в свою защиту.

Меня всего трясло.

— Ну, замечательно! — буркнул Марио и злобно кивнул. — Раз налог заплачен, можно жить дальше!

На следующее утро, в первый день Рождества, я проснулся от запаха кофе… Марио купил мне стакан кофе в киоске.

Он спросил меня, всё ли со мною в порядке, и сказал, что я всю ночь нес какой — то бред, болтал что-то такое несусветное, о «дополнительных частях», о «бдительности». Один раз даже выдал целое предложение: «Всякая попытка к бегству должна быть пресечена на корню!»; а потом опять пошла какая-то ерунда — об оцеплении всего вокзала и всего Западного Берлина, что-то такое совсем неразборчивое…

— Скажи-ка мне, снабженец, а ты, часом, не из тюрьмы сбежал?

— Не-е, я не из тюрьмы.

— Откуда ж ты тогда?

— Оттуда, — сказал я и мотнул головой.

— Понял, — кивнул Марио.

Он допил свой кофе. Потом поднялся. Ему пора было идти.

Много лет назад, рассказал он мне за завтраком, он приехал в Берлин и «застрял». Зарабатывал он на жизнь тем, что регулировал движение перед вокзалом, показывая подкатывающим машинам свободные места парковки, при этом он всегда напоминал водителям, чтобы они не забывали класть на видное место пластмассовые «часы» с выставленным временем («Фиговину-то положи, а то они сегодня опять проверяют!»), за что ему обычно давали марку или даже две, получив которые он, как настоящий блюститель порядка, спешил подхватить следующий экипаж, в черепашьем темпе обшаривающий стоянку в поисках какой-нибудь дыры.

У меня тоже сегодня были еще дела. После вчерашнего поражения все мои надежды теперь были связаны с наступившим выходным. Сейчас половина восьмого. Если у Юлии сохранились --">