Игорь Геннадьевич Алексеев , Ольга Леонидовна Канунникова , Алла Максимовна Марченко , Анатолий Алексеевич Азольский , Александр Иванович Агеев , Андрей Георгиевич Битов , Юрий Иосифович Малецкий , Виктор Альфредович Куллэ , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Дмитрий Владимирович Бавильский , Мария Олеговна Ватутина , Сергей Станиславович Беляков (критик) , Анатолий Генрихович Найман , Юрий Михайлович Кублановский , Бахыт Шкуруллаевич Кенжеев , Михаил Яковлевич Горелик , Леонид Владимирович Костюков , Ирина Бенционовна Роднянская , Павел Андреевич Руднев , Татьяна Александровна Касаткина , Павел Михайлович Крючков , Наталья Андреевна Сиривля , Светлана Васильевна Кекова , Сергей Георгиевич Стратановский - Новый мир, 2007 № 05

“<…> — По вашему мнению, Западная Европа еще является христианской?

— С оговорками. В Европе много традиционных христиан — среди православных, католиков, членов дохалкидонских церквей (армян, эфиопов, коптов, сирийцев). Большинство же протестантских общин в той или иной степени отдалились от христианства. Наши разногласия с протестантами сегодня касаются не только догматических, но и нравственных вопросов. Я это хорошо знаю, поскольку участвую в диалогах с лютеранами, англиканами и вижу, что мы часто не можем договориться о самых простых вещах.

— Например?

— Помню разговор с епископом одной из лютеранских церквей Северной Европы. Мы пытались подготовить совместный документ по защите традиционных ценностей. Речь зашла об аборте. Я спросил: „Можем ли мы написать, что аборт — это грех?” Ответ: „Ну, мы, разумеется, не пропагандируем аборт, мы предпочитаем контрацепцию”. Вопрос: „Но все-таки аборт, с точки зрения вашей церкви, это грех или не грех?” Ответ: „Понимаете ли, бывают разные обстоятельства, например, жизнь матери может оказаться под угрозой”. — „А если нет угрозы жизни матери, то аборт — это грех или нет?” Но лютеранский епископ так и не согласился с тем, что аборт — это грех.

Поэтому и получается, что когда собираются православные, протестанты и католики и принимают какой-либо документ, то, как правило, его можно сразу сдать в архив — там нет ничего конкретного! Я открыто об этом говорю, за что протестанты на меня обижаются. Иной раз, когда меня делегируют на какое-либо межхристианское мероприятие, организаторы-протестанты даже обращаются в ОВЦС с вопросом: „А нельзя ли кого-нибудь другого послать?” Но посылают все равно меня… Протестанты должны знать, что толерантности есть предел. Есть позиции, которыми мы не должны поступаться. В общем, сейчас нет возможности стратегического союза с протестантами, потому что позиции расходятся слишком сильно и дистанция только увеличивается.

А вот традиционные христиане Европы — православные, католики и дохалкидониты — вполне могли бы заключить между собой стратегический союз, который позволял бы им совместно противостоять вызовам современности. И прежде всего встать на защиту нравственных ценностей, таких, как семья и чадородие. Речь ни в коем случае не идет о церковной унии на основе богословского компромисса. И часто озвучиваемая идея восстановления евхаристического общения между православными и католиками утопична. Но наши нравственные и социальные доктрины почти полностью совпадают.

Будущее христианства в Европе сейчас под угрозой — на это указывают нынешние социальные и демографические процессы.

— А нам-то, православным в России, зачем нужен этот союз? Может, лучше решать проблемы у себя дома, по мере их поступления?..

— На своей территории мы скоро столкнемся с теми же проблемами, что и христиане Запада. У нас сейчас происходит религиозное возрождение, но мне кажется, что эйфории по этому поводу быть не должно — оно не будет продолжаться вечно. Российское общество становится все более похожим на западное, как и наш образ жизни, и потому мы не можем рассчитывать на то, что влияние Церкви будет всегда расти. В будущем мы столкнемся с усиливающимся безразличием к религии. Да, сегодня 70 — 80% россиян называют себя православными — но далеко не все они ходят в церковь.

Нам надо учиться у мусульман серьезному отношению к собственной религии.

Недавно швейцарский католический епископ Курт Кох сказал: „Мы должны бояться не сильного ислама, а слабого христианства”. Очень правильные слова. Сила ислама заключается в том, что многие мусульмане относятся к своей религии серьезно — воспринимают ее как то, что должно влиять на весь их образ жизни и образ мыслей. Если бы христиане так же относились к христианству, они были бы более сильными и духовно здоровыми людьми”.

Б. Констриктор. — “Альманах Академии Зауми”, Тамбов, 2007.

Называется “заумь птичьего гриппа”:

“ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

ко-ко-ко-ко-ко

НЕЦ”

…Нет, если заумь и будет жить, то лучше бы за счет чувства юмора, пусть и мрачноватого-го-го-го.