Юлия Винер , Сергей Валерьевич Бережной , Владимир Сергеевич Березин , Александр Иванович Зорин , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Дмитрий Владимирович Бавильский , Борис Григорьевич Херсонский , Андрей Витальевич Василевский , Ирина Захаровна Сурат , Юрий Михайлович Кублановский , Владимир Владимирович Аристов , Наталья Львовна Ключарёва , Леонид Владимирович Костюков , Александр Владимирович Чанцев , Ирина Бенционовна Роднянская , Елена Невзглядова , Павел Михайлович Крючков , Игорь Сунерович Меламед , Наталья Андреевна Сиривля , Ирина Александровна Ермакова , Ольга Балла , Наталья Григорьевна Химченко , Надежда Герман , Анна Аркатова - Новый мир, 2009 № 05

Перекличка

Кублановский Юрий Михайлович родился в 1947 году в Рыбинске. Окончил искусствоведческое отделение истфака МГУ. Поэт, критик, публицист. В данной подборке представлены заключительные стихи подготовленной к печати одноименной книги.

*       *

 *

Cre"puscule d’impressionniste [1]

Судьба уложилась не в день и не в два —

в столетие, много столетий.

Набита натруженная голова

осколками всех междометий.

Вмурованы только моллюски в куски

полудрагоценной породы,

но запросто стёрты, как губкой с доски,

из памяти целые годы.

Подобно слепцу их нащупать хочу,

да ведь не по силам и не по плечу.

С какой быстротой прибывает вода —

имела оттенки металла

она в неуступчивые холода,

горчичною в паводок стала,

сшибаясь с заиленным рустом моста

и вязь черновую смывая с листа.

...По детству волжанин, по жизни изгой,

за альфу принявший омегу,

то землю спросонья цепляю ногой,

то вдруг изготовлюсь к разбегу.

И в сумерки с отсверком ранних огней

меня, будто старого зубра,

ты встретишь, с занятий спеша из дверей

учебного корпуса Лувра.

Апрель 2008

Экспонаты

I

Под пуленепробиваемым стеклом

музейной витрины

скелет бойца,

что стал в бою походить с лица

на клюв раззявившего птенца

на неприятельские лавины.

Вот так и я променяю явь

на сон, не прямя плечей,

и загляжусь, как крошится ржавь

древних клинков, мечей

времён, когда в здешних краях, представь,

был дуб дубчее и вяз вязчей.

II

Под пуленепробиваемым стеклом

музейной витрины

рубашка Марии-Антуанетты.

Альп предвестьем зари задеты

и до розовости разогреты

полустёсанные вершины.

А внизу — копошится явь,

приверженка палачей.

Нынче можно где вброд, где вплавь

форсировать сей ручей:

Лета стала мелеть, представь,

станет ещё мельчей.

2008

Перекличка

Е. Шварц

Есть в приграничье мира

гордость проводников —

Северная Пальмира

с цвелью проходников.

Там, уходя в манящий

сумрачный эмпирей,

напутствовал уходящий

живого “не хмурь бровей”.

Чайку относит ветром

вместе с криком её,

словно суму с конвертом

на имя, имя твоё.

...Где это? Долгий целый

век тебя пролюбив,

нынче гляжу на белый

выветренный обрыв,

выверенные вспышки

старого маяка

в вымершем городишке

с выдохом коньяка

в силу дурной привычки

пить за один присест

в сумерки — с перекличкой

ила и ранних звезд.

17.V.2008

*       *

 *

Кто не гнул хребта под серпом и молотом,

тот живёт на старости водянистой,

не стыдясь рубашки с потёртым воротом,

лишь была бы чистой.

А сегодня в гавани с полуржавыми,

но ещё надёжными катерами,

окаймлённой камнем с сухими травами,

пригибаемыми ветрами,

я расслышал в шёпоте волн послание

от живущей в море открытом птицы

про посеребрённое мироздание

и его естественные границы.

Чтоб уйти за них — не потребно снадобье

перед сном накладывать на болячки,

а тем более уж не надобны

для колючей проволоки кусачки.

24.XII.2008

Берег

Тускло фосфоресцируют

трещины скал и грани,

словно репродуцируют

древней поверхность ткани.

Шепчущий и токующий,

ропщущий перед нами,

их шлифовал тоскующий

старый прибой веками...

Я не сторонник тактики

жаться к земле теснее.

Думаю, из галактики

станет ещё яснее

связь твоего мудрёного

женственного начала —

и серебра, толчёного

до огоньков причала.

29.XII.2008

Станционные стансы

Неужели бывает

то, чему не случалось бывать:

на глазах прибывает

жизнь, способная лишь убывать

со времён колыбельной,

будто это меня на заре

порешили под Стрельной

иль у проруби на Ангаре.

Из-под ног уходила

уж земля за последний порог.

Но, войдя, полонила

та, с которой еще не продрог.

Помнишь, как прижимали

лбы к тускневшему сразу стеклу?

А за ним опускали

проходимцы родную страну.

Как его не замылен