Мария Семеновна Галина , Юлия Винер , Алексей Васильевич Парин , Ксения Викторовна Драгунская , Илья Зиновьевич Фаликов , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Владимир Аркадьевич Гандельсман , Андрей Витальевич Василевский , Анатолий Генрихович Найман , Владимир Алексеевич Губайловский , Михаил Яковлевич Горелик , Юрий Георгиевич Милославский , Михаил Владимирович Бутов , Марк Амусин , Мария Станиславовна Ремизова , Павел Михайлович Крючков , Наталья Андреевна Сиривля , Марина Бувайло , Юрий Угольников , Сергей Шикера , Тамара Лазерсон-Ростовская - Новый мир, 2011 № 05

именно для англичанина, то есть для человека, выросшего в традиции прецедентного права. В голове у Холмса — дерево категорий, „фамильное дерево преступлений”. И основная часть его работы — той самой, которой он занят, когда щиплет скрипку, — это классификация обдумываемого дела по установленным на исторической основе родам и видам”.

“Кстати, замечания Ватсона о том, что Холмс не имеет никаких познаний в философии, вполне может быть следствием крайней ограниченности познаний самого Ватсона”.

 

Алексей Цветков. Потерянный в переводе. — “ InLiberty.ru /Свободная среда”, 2011, 27 января <http://www.inliberty.ru>.

“В рецензии на книгу Лосева поэт Адам Кирш пишет, что поэзия Бродского вызывает у молодого поколения американских поэтов недоумение, его не цитируют и ему не подражают, а некоторые критики, особенно в Англии, склонны вообще отметать его как случайную фигуру”.

“Среди русских поэтов XX века в англоязычном пространстве популярнее всех Ахматова и Мандельштам, но практически никто, даже среди весьма эрудированных людей, не имеет представления о том, как они писали на самом деле. Тут просто сложилась некая тавтологическая конвенция, которая в том и состоит, что надо доверять сложившемуся мнению. Бродский выбился из этого ряда именно тем, что переводил и писал сам, и поэтому нынешнее поколение поэтов воспринимает его не в одном ряду с Ахматовой и Мандельштамом, а как своего, без дистанции перевода, и в силу особенностей его английской поэтики неадекватного”.

 

Сергей Черняховский. Пляска на гробах. — “Завтра”, 2011, № 4, 26 января.

“Вынос Ленина из Мавзолея — это посмертная политическая расправа. Устроить расправу над святынями противника — значит объявить войну. Навсегда. До Страшного суда”.

 

Сергей Черняховский. Какой национализм нам нужен. — “Русский Журнал”, 2011, 28 января <http://russ.ru>.

“<…> национализм не может быть позитивен, если не предложит свой проект социального развития, альтернативный существующим мировым, то есть — примет вызов, согласившись на построение Нового Мира”.

Валерий Шубинский. Несостоявшийся роман. Даниил Хармс и кинематограф. — “Сеанс”, 2010, 30 декабря <http://seance.ru>.

“Начало этой истории — более чем обнадеживающее: осенью 1926 года двадцатилетний Даниил Иванович Ювачев (Ювачев-Хармс, как он к тому времени уже именовал себя в официальных бумагах) поступил на Высшие курсы искусствоведения при Институте истории искусств, на отделение театра и кинематографа, со специализацией на последнем”.

 

Составитель Андрей Василевский

 

 

“Вокруг света”, “Вопросы литературы”, “Дальний Восток”, “Звезда”, “Знамя”,

“Иностранная литература”, “История”, “Литература”, “Литературная учеба”,

“Нескучный сад”, “Околоколомна”, “Посев”, “ШО”

 

Евгений Абдуллаев. Парадокс Херсонского, или “Нарисовать человечка”. Борис Херсонский. — “Вопросы литературы”, 2010, № 6, ноябрь-декабрь <http://magazines.russ.ru/voplit>.

“Отличие поэтических „анекдотов” Херсонского — в их элегичности. В парадоксальной смеси байки и танки. От танки — созерцательность, некоторая статичность, визуальность. Открытый, мерцающий финал, провоцирующий наивное: „А что дальше?” „Дальше”, как правило, начинается другая байка. Которая, в свою очередь, тоже заканчивается новой. Главное — не столько сюжет, порой едва намеченный, сколько непрерывность вспоминания, глуховатой интонации рассказчика.

Все это и создает особую поэтическую материю, близкую самой материи памяти. И, при всей отстраненности и невыраженности авторского „я”, — эффект личного присутствия поэта-рассказчика в каждом из стихотворений. Автор не растворяется в своих персонажах, не говорит их голосами. Он не дает читателю забыть, что „поэт — мужчина, даже с бородою”. Причем именно седой”.

 

Владимир Аристов. Тождество в несходном. Поэтические миры Блока и Мандельштама в сопоставлении двух стихотворений. — “Вопросы литературы”, 2010, № 6, ноябрь-декабрь.

“Но важно установить, как оперирует „совместное подсознание”, раскинувшее свои ассоциативные сети. Если стихотворение в идеале — это бесконечно воспроизводящая себя форма в повторе в сознании читателей, то Блок и Мандельштам стихийно подготовили один из вариантов новой совместной формы --">