Библиотека knigago >> Проза >> Современная проза >> Сборник рассказов

Олег Олегович Павлов , Катя Капович - Сборник рассказов

Сборник рассказов
Книга - Сборник рассказов.  Олег Олегович Павлов , Катя Капович  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Сборник рассказов
Олег Олегович Павлов , Катя Капович

Жанр:

Современная проза

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Знамя

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Сборник рассказов"

Рассказ Олега Павлова “Тайник” — о таинствах рождения и смерти. Ракурс меняется: то читатель видит события глазами ревнивой девочки, обнаружившей, что с рождения брата не она становится центром семьи, то ее отца накануне неизбежного вдовства.
Исполненный грустного юмора рассказ Кати Капович “Фамилия” — о старом отце, приехавшем из России в Соединенные Штаты в гости к своим дочерям от разных браков.
Рассказ Даниэля Орлова “Законы физики” ставит вопрос, насколько общие законы природы распространяются на частную жизнь


Читаем онлайн "Сборник рассказов". Главная страница.

Сборник рассказов

Олег Павлов. Тайник

Пока священник проводил обряд, муж удерживал за дверью похожую на обезьянку девочку, их дочку, которой сразу же стало скучно и обидно в больничном коридоре, так что она рвалась в палату, ничего не желая понимать. Ей нравилось делать то, что привлекало внимание. Соображения хватало только для маленьких, но вполне женских хитростей. То она изображала, что нарочно хочет, чтобы отец ее отругал — и что все равно его не боится. Потом, став ласковой и делая вид, что покорилась, резко бросилась к запретной двери, наскочив на отца — но оказалась прикована к его руке. Использовав, наверное, все уловки, чтобы добиться своего и победить, девочка крикнула, что он злой, чужой — и выкрикнула еще плаксиво «Мамочка! Мамочка!» — за что отец мгновенно и безжалостно хлопнул по губам. Тогда она, действительно, заплакала, глотая со всхлипами воздух, будто ее им кормили, испуганно набив полный рот. В глазах все вдруг расплылось. Стало страшно… Что потекли слезы и она точно бы ослепла. Девочка утирала их, бесцветные — и смотрела на свои ладошки со страдальческой гримасой, но как будто боялась испачкаться и хотела показать еще кому-то невидимую свою и боль, и кровь. И, содрогаясь, выдавила с комочками дыхания, по слогам, умирающе: «Я про-гло-ти-ла сво-е серд-це…»

Отцу было все равно — он уткнулся взглядом в больничную стену.

Мамочка — она знала — рассердилась бы, заставив умолкнуть.

У них родился новый ребенок — а ее никому не жалко.

И то, что отняли у нее, отдано ему.

Похожий на куклу, только живой, младенец был ей противен. Если бы он был кукольный, был ее игрушкой — она сломала бы, оторвала б и ноги, и руки, и голову, нисколько не пожалев. Потому что постоянно чего-то требовал: пищал, плакал, орал. Пачкался и вообще казался ей уродом. Но он принадлежал родителям — и она не смела даже прикасаться к нему без их разрешения.

Девочке говорили, конечно, что она большая и должна его любить.

Что это существо — ее родной братик.

А она терпела и ждала, когда он умрет: слабый, гадкий, лишний.

Она думала обо этом безвольно, легко, уверенная почему-то, что достаточно пожелать — и ее желание исполнится.

Она же лишь хранила молчание: тайну.

Даже как будто чью-то, а не свою, потому что самой было неведомо, как и когда это произойдет. Но она верила — как если бы кому-то, кто знал.

А тайна нисколько не мучила.

Хотелось только скорей забыть о братике: уснуть, а проснувшись, увидеть, что его больше нет — и что опять она любимая, единственная.

Она была уверена, что родители забудут о нем, как забыли о ней, родив его для себя, чтобы любить больше, чем любили ее.

Забудут — и перестанут жалеть, что он умер.

Она молчала и в храме, куда водили рассказывать священнику о своих плохих поступках — и получать за это награду.

Девочка знала, что на небе есть боженька, что это он сотворил землю, придумал людей и что каждый человек должен его слушаться — а тех, кто не слушается, он наказывает, заставляет болеть или совсем убивает.

Отец ходил с ними в храм, когда его заставляла мамочка. Он был смешным, потому что не верил в боженьку, считая себя очень умным. Мама говорила, что его плохо воспитала бабушка Верочка. Говорила, что бабушка Верочка глупая. Дочка слушала — и охотно смеялась, потому что верила мамочке как самой себе. Видела, что она влюбилась в боженьку — и тоже очень хотела влюбиться. Принимая за сказку, просила читать перед сном книжку о нем, засыпая и думая, что улетает к нему на свиданье, прямо на небеса. И мама называла ее: мой ангелочек.

Ей казалось, что церковь — это дом, в который они ходили в гости.

Девочка молилась, как ее научили, и крестилась, чтобы понравиться боженьке и мамочке, ощущая себя там, внутри, приглашенной на праздник, почти детский, если бы еще разрешили бегать, шуметь и смеяться.

Зато можно было зажигать свечи — как на торте в день рождения.

Украшать их огоньками храм.

Ей нравилось все красивое — а в церкви было красиво.

Но больше всего она любила целовать картинки — иконы, — на которых видела боженьку, разглядывая его, затаив дыхание, и иногда, когда чудилось, что не она, а он внимательно и строго смотрел на нее, бессмысленно и почти блаженно посылая ему как живому быструю радостную улыбку. И она всегда получала свою награду — а мамочка гордилась, любуясь, какая ее дочка хорошая. И она тоже

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.