Илга Понорницкая - Такие нежности

мы, что ли? Ладно бы два, а тут еще и третий. Есть, говорят, у тебя и сынок, и дочка, зачем тебе еще. Каждый день говорят, плачут. Крик каждый день. Как будто не родиться должен человек, а наоборот… Иди, говорят, к врачу, пока не поздно, тебя должны пожалеть, избавься от ребенка. А то, когда родится, будет поздно что-то делать. Вот я и хочу, чтобы совсем уж поздно было.

— И что тогда?

Мама пожимает плечами:

— Родится, значит, это… Жить с нами будет…

Тетя изумленно глядит на нее:

— Ну, ты такая дура…

Назавтра они гуляют во дворе. Мама теперь выходит с ними. Чтобы их больше никто не покусал. На всех подъездах — объявление. С размытой фотографией. Пропала кошка. За кошку обещают деньги. Только не пишут, сколько. Мама говорит:

— Наверно, не два рубля.

А после говорит:

— Еще и денежку получим. Мы же не скажем, что держали кошку специально.

По дорожке через двор идет вчерашняя тетя. Она подходит к ним и садится на краю песочницы. Мама с Мишкой и Дашей сразу поднимаются, чтобы уйти.

— Я могла бы оставаться с ними, — тетя кивает на Мишку с Дашей. — Если тебе куда-то нужно.

— Спасибо, — отвечает мама. — Мы сами, как-нибудь.

— А как же ты пойдешь в роддом?

— Еще не скоро.

Тетя сообщает:

— Между прочим, меня зовут Алина.

Мама кивает:

— Знаю, Игорь говорил.

— Выгоню я его, Игоря, — говорит Алина. — Квартира-то моя.

Мама отвечает:

— А спорим, не выгонишь?

Алина обижается:

— Думаешь, у меня душевных сил не хватит?

Мама спрашивает:

— А смысл? Выгонишь — скучать будешь.

Проходит еще несколько дней. Мишка с Алиной строят на полу замок из кубиков. Алина принесла такой большой набор, что замок из него вот-вот станет выше Мишки. Мама и Даша пошли в врачу показывать Дашину щеку и расписываться, что кошка за десять дней не сдохла. Кошка — в первый раз за эти десять дней — среди бела усевшись на полу, наблюдает за строительством. Должно быть, когда смотришь на такую махину снизу, это сильнее впечатляет.

— Наверно, вы заплатили за конструктор кучу денег, — вежливо говорит Алине Мишка.

Алина только собирается что-то сказать, но тут раздается громоподобный стук в двери, и сразу же в замке поворачивается ключ. Дашка — уже без повязки на щеке, с красным полукруглым шрамом — первая вваливается в дом. Это она стучала, кулачки все еще ходят ходуном, пока она рассекает воздух громким криком:

— Мы зверя, зверя привели! Мама сказала: зачем мы к тебе пойдем, у меня дома еще сынок! Нас дома ждут, так ему сказала мама. У зверя как раз дежурство закончилось!

Мама, смущенная, входит в дом, а вслед за мамой входит — кто это? Черные волосы, грубые, несоразмерные черты лица. Нет белого халата. Только рубашка и джинсы. Это, конечно, вводит в заблуждение. Но только на секунду. А потом его сразу узнаешь.

— Это мой зверь, зверь! — горланит Дашка. — Я вам говорила, что он есть!

— Дядя Сережа! Дядя Сережа! — втолковывает ей мама.

И, обращаясь к дяде Сереже:

— Прости, пожалуйста, ее…

— Ты что, с ума сошла? — отвечает он маме.

А потом говорит Алине:

— Здрасте.

И Мишке говорит:

— Привет!

А мама кричит, как будто здесь глухие:

— Алин, ставь чайник!

— Я, наверно, пойду, — говорит Алина.

И несколько голосов тут же кричат ей:

— С ума сошла?!

Через минуту она расставляет чашки в кухне и бормочет:

— Хотела бы я знать, кто здесь сумасшедший?

Из комнаты доносятся радостные крики.

--">