Филип Рот - Обычный человек

самым заурядным ребенком. Во мне бриллианты подстегивали только желание делать деньги. — Затем Хоуи продолжил свою речь с того момента, где остановился, — теперь он выглядел так, будто всматривался в свою юность сквозь залитое солнцем окно. — Раз в месяц наш отец помещал коротенькое объявление в «Элизабет джорнал». В сезон отпусков, между Днем благодарения и Рождеством, его печатали каждую неделю: «Обменяй старые часы на новые!» И все эти часы, скопившиеся у него, — большая их часть уже не подлежала ремонту, — были свалены в ящик, задвинутый в дальний угол его мастерской. Мой братишка мог часами сидеть у этой груды сломанных механизмов, вращая стрелки, прислушиваясь к тиканью, если часики все еще ходили, и, пристально разглядывая каждый циферблат, старался определить причину поломки. Наверно, игра со старыми часиками и «завела» его, как заводится будильник. Сотня, пара сотен никому не нужных часов, стоивших не более десятки баксов за ящик, в его глазах — глазах начинающего художника — имели огромную ценность, и ящик в дальнем углу мастерской был для него сундуком, доверху набитым сокровищами. Он часто вынимал их из ящика — как я помню, на нем всегда были часы, которые он вытащил из груды хлама. Иногда они даже ходили. Бывало, ему нравились какие-нибудь часики, и тогда он сам пытался починить их, чтобы они наконец затикали, но все без толку: обычно после ремонта все становилось еще хуже, чем было. Именно тогда, возясь с часовыми механизмами, он приучил свои руки выполнять тончайшие операции. У моего отца всегда были две помощницы, они стояли за прилавком, — это были девушки, только что закончившие школу, лет девятнадцати-двадцати. Милые, нежные создания, уроженки городка Элизабет, чистенькие и опрятные, непременно христианки, в основном католички ирландского происхождения, чьи отцы и братья работали в компании Зингера, производившей швейные машинки, или на кондитерской фабрике, выпускающей печенье, или в порту. Если к девушкам обращались покупатели, они показывали им украшения, помогали подобрать и примерить понравившуюся безделушку, и если нам улыбалась удача, дело заканчивалось покупкой. Как учил нас отец: если хорошенькая молодая девушка надевает драгоценности, то другие женщины думают, что они, как только наденут на себя бриллианты, сразу же станут такими же красивыми, как она. Парни, что работали в портовых доках, захаживали в нашу лавку присмотреть обручальное кольцо для своей невесты и, выбирая подарок, иногда даже осмеливались коснуться руки продавщицы, чтобы получше разглядеть драгоценный камень. Мой брат обожал крутиться вокруг этих девушек, и это было еще задолго до того, как он понял, что именно так сильно привлекает его. Он помогал продавщицам убирать драгоценности из стеклянных витрин в конце рабочего дня; он делал все что угодно, лишь бы угодить им. Они убирали с витрин все, что имело хоть какую-либо ценность, оставляя на виду лишь самый простенький товар, и за несколько минут до закрытия мой маленький брат сам отпирал большой сейф в дальнем углу магазина, набирая тайный шифр, который доверил ему мой отец. Раньше, до него, все это входило в мои обязанности, и я так же, как и он, старался подойти поближе к тем девушкам; особенно хорошо мне запомнились блондинки, которых звали Гарриет и Мей. Их много сменилось за прошедшие годы: Гкрриет, Мей, Энн-Мэри, Джин, потом еще были Мира, Мэри, Пэтти, и еще Кэтлин и Корина, и каждая из них сияла как солнце для моего брата, тогда еще совсем маленького мальчика. Корина, писаная красавица, обычно сидела за конторкой в заднем помещении лавки: стоял ранний ноябрь, и они вместе с моим братишкой надписывали адреса покупателей на каталогах, где рекламировались изделия, продающиеся в нашем магазинчике, — каталоги были напечатаны специально для осенних распродаж, когда лавка была открыта шесть дней в неделю, и поэтому мы все пахали как ломовые лошади. Если дать моему брату целую кипу конвертов, он мог пересчитать их в мгновение ока, в сто раз быстрее, чем другие, потому что у него были очень ловкие пальцы: он брал их по пять штук сразу. Как-то раз, заглянув в контору, я сразу понял, чем он увлечен: он рисовался перед Кориной, показывая ей фокусы с конвертами. Этот мальчик всегда поступал так, чтобы в нем видели заслуживающего уважения сына ювелира! «Заслуживает уважения» — это была наивысшая похвала в устах моего отца. Многие годы мой отец продавал обручальные кольца --">