Александр Анатольевич Лапшов - Оляпка

давние, времена это был еще праздничный день и в нашем городе к нему приурочили так называемый «праздник пива», то есть поголовную пьянку всех и вся. Вот и я засиделся у закадычного друга Виталия до темноты. Но, да, был всего-то девятый час вечера, поэтому я без особых опасений пошёл домой, тем более, что идти предстояло по большей части многолюдным центром города. И вот, дойдя до монумента славы в честь горожан, павших на фронтах Великой Отечественной, и уже собираясь спуститься вниз по дороге к центральному, так называемому «военкоматовскому» мосту, вдруг, как и в первый раз на «Каляевке», вижу на фоне чёрно-косматого осеннего неба, чуть повыше переливающихся городских огней, неповторимо-щемяще знакомые глаза Оляпки. А в них застыл не просто испуг; какой-то беззвучно-кричащий ужас. Потом, взгляд этих, всегда согревающих мою душу какой-то невероятно-притягательной теплотой глаз, как бы перешёл на боковую улицу, ведущую к нашей «даче», домику, оставшемуся нашей семье после смерти бабушки с дедушкой, непостижимо-настоятельно предлагая идти туда, а не домой. Памятуя о первом случае, прямо скажу чудесного спасения, я доверился своей любимой и отправился в наши семейные пенаты, где и перекантовался до утра.

А полторы недели спустя от родственницы, работающей в системе юстиции, узнал, что в те самые день и час, на «военкоматовском» мосту ватагой пьяных озверевших подростков был до смерти забит мужчина, примерно моего возраста.

Вот и всё.

СПАСЕНИЕ № 3.

Третий же случай мистического спасения автора этих строк произошёл совсем недавно от времени написания сего рассказа. Было это 19 августа 2008 года. К тому времени меня почти совсем парализовало. Ноги перестали ходить вовсе и правая рука начала «отниматься». Ко всему прочему добавились всё чаще происходящие ссоры с престарелой мамой, с которой я продолжаю жить ввиду отсутствия своей семьи. И вот, в день Преображенья, после очередного семейного скандала, я решил, что больше никому не нужен на этом свете, а страдать просто так уже изрядно поднадоело, и нужно покидать сию юдоль плача. Чтобы всё прошло без лишних страданий и никому не нужных «красивых» эффектов, я просто принял изрядную дозу антидепрессанта, коим до того дня потчевал меня лечащий врач невропатолог. Но перед тем как потерять сознание, на меня нашла жалостливая досада на то, что больше никогда не увижу своей любимой Оляпки. Из глаз потекли слёзы. Я упал на пол и как будто провалился в сверкающе-антрацитную черноту небытия.

Однако, через неизвестно какое время я начал мысленно ощущать своё существование в этом мире. Хотя, скорее всего это ещё происходило не на этом свете, но утверждать это не берусь.

Просто, я, как и в первый раз увидел этот уходящий в перспективу звёздно-галлактический коридор и в конце этого астрального тоннеля Олю, сидящую на качелях и с очень сердитым взглядом, как бы не пропускающую меня дальше в моём межмировом полёте. Потом моя неповторимая стала удаляться от меня в обратной перспективе. В закрытые ещё глаза мне ударил свет от ламп палаты реанимации, который при открытии мною вежд стал нестерпимо-белым. Я услышал: «Он просыпается» и понял, что жив. Затем, пришло чувство опустошённости и безразличия ко всему и вся. В меня чего-то вкололи, и я забылся сном, правда, уже не смертным.

Лёжа после на больничной койке, я сочинил вот такое двустишье, которое почему-то назвал танком, хотя на самурайские вирши мои похожи лишь отсутствием рифмы.

На астральных качелях летая,

Снова ты жизнь мне спасла.

И, Боже ж ты мой, как была хороша Оляпка на качелях, увитых цветущим хмелем, в белом подвенечном платье с алой розой на груди, среди уносящихся куда-то от нас вдаль звёзд!

25 января 2009 года. Александр Рвов.

Все упоминаемые в рассказе события и их обстоятельства были на самом деле. Так же подлинны имена и прозвища всех персонажей повествования, кроме фамилии автора, которая является псевдонимом.

--">