Сергей Беляков (фантаст) - Ликвидатор

размазывается по "частям тела".

Чай вскипел.

По-моему, Дима был первым, кто обратил внимание на неестественно быстро понижающийся уровень воды в протоке. Он пошел проверить донки, но вернулся почти сразу и сказал:

- Мужики, вода ушла...

Мы переглядываемся. Многим жителям Днепропетровска известно, что это означает: перекрыт сброс воды на Днепродзержинской плотине. Такое случалось и раньше, нечасто, но бывало. Главным образом тогда, когда один из славных гигантов тяжелой индустрии застенчиво сбрасывал что-то в реку, от чего Днепр разом покрывался слоем дохлой рыбы, а жизнерадостно переливающася на солнце синтетическая пена сменяла зеленую ряску на поверхности воды.

Солнце садится в кровавой пене облаков. Наша непонятная тревога усиливается пропорционально сгущающейся темноте. Уровень воды упал уже более чем на метр. Корни растущих близко к берегу берез, раньше скрытые под водой, черными змеями хищно тянутся к нам по обрыву.

Я верчу настройку ВЭФа. Наши станции молотят традиционную предпразничную ерундятину. В какой-то момент далекий голос на одном из скандинавских языков - то ли шведском, то ли норвежском - впервые отчетливо произносит слово: 'Чернобыль'.

Вечер скомкан. Мы укладываемся спать, предполагая самое плохое.

Чернобыльская действительность впервые прорезывается в рейсовом автобусе на пути домой: из разговора двух бабуль я узнаю, что на станции 'вышла авария с пожаром'. Двое погибло.

Меры приняты вовремя, населению угрозы нет.

Май-июль 1986 г.

Днепропетровск

Как мы жили в те невероятно знойные месяцы лета 86-го?

Слухами и надеждами.

В начале мая, когда уже состоялся парад на Крещатике, когда по дорогам Киевщины прокатилась разноцветная волна пелатона Велогонки мира, когда уже вывезли многострадальные семьи атомщиков из Припяти (и в том числе семью моего двоюродного брата Саши, электрика с ЧАЭС - его младший сын Ваня сильно пострадал от переоблучения), когда Киев стоял перед лицом тотальной эвакуации, - поползли слухи, один страшнее другого. Мы работали в учреждении, по роду деятельности связанному со штабом ГО области и республики, и наши под/полковники с военной кафедры знали безусловно больше, чем фильтровалось с верхов в СМИ. С "военки" и просачивалось понемногу то самое, что порождало кошмарное ощущение бессилия и обреченности. Отсутствие информации, помноженное на существенно больший, чем у простых смертных, уровень знаний об опасности радиоактивного заражения (пусть даже и в теоретическом объеме) приводило наших коллег и студентов в Институте в состояние шока. Вот наиболее запомнившиеся слухи и реалии тех дней.

В Киеве - повальное бегство, как во времена войны. За билет на поезд - куда угодно, лишь бы долой из города - дают до тысячи рублей. На вокзале и в аэропортах - кордоны солдат с собаками. Матери буквально вкидывают своих детей в отходящие поезда, лишь бы увезти их из радиоактивного города. К столице стягиваются войска на случай бунтов.

Создалась реальная угроза прорыва радиоактивных веществ в Днепр (поэтому, собственно, и была полностью закрыта плотина в Днепродзержинске). Необходимо запасаться питьевой водой, в максимально допустимых размерах, поскольку со дня на день закроют все три заборные станции города. Закроют на неизвестный срок.

Надо принимать иодид калия - на случай, если радиоактивное облако накроет город, и радиоактивный иод начнет накапливаться в щитовидке.

Восьмого мая выступил Минздрав Украины Романенко. Им рекомендованы необходимые профилактические меры: мытье рук, ежедневная влажная уборка квартиры, протирание обуви, закрытые форточки. Ровным счетом ничего об истинном состянии радиологической обстановки в Киеве и республике - его доклад был тщательно причесан в Политбюро ЦК КПУ. Между тем на рынках города народ стихийно бойкотирует ранние овощи и фрукты, продаваемые с машин с киевскими областными номерами.

Горбачев впервые выступил по телевидению 15 мая. Гласность получает еще один, и солидный, пинок под зад: на фоне откатанных фраз о полном контроле ситуации, о роли Политбюро, о героизме советских людей - ни слова об истинном масштабе катастрофы, о том, чего ждать людям от происходящего в Чернобыле. Заканчивает генсек агитикой о проблеме мировых ядерных арсеналов, хранящих потенциал в тысячи и тысячи раз страшнее Чернобыльской аварии.

--">