Евгений Перепечаев - Песнь песней старого рокера

такого больше не будет … надо…

На мостике через искусственный пруд мы остановились друг напротив друга, почему-то замолчали, замерли, и мне показалось, что я сказал…

- Я...

… услышал:

- Я завтра выхожу замуж,  потом мы уедем, но… хочу, чтобы ты знал...  просто прощай.

***

   Что-то изнутри меня будит, смотрю в иллюминатор: рассвет только думает начинаться; встаю, иду в дежурный бар, заказываю эспрессо, глотаю и поднимаюсь на палубу: в дымке появляются очертания, силуэты … Венеция! Нужно разбудить жену.

   …Сан-Марко, вапоретто, Риальто, Тинторетто, маски, фрески, - ужасно жарко, ветра с моря нет, тяжелый запах, голуби… разочарование… очарование…

   Уставшие до предела, перед отъездом, мы решаем покататься на гондоле, старый гондольер уверенно выруливает в залив; в лицо веет свежий морской бриз и доносит приятную мелодию:

«Dammi il tuo amore

non chiedermi niente

dimmi che hai bisogno di me

tu sei sempre mia anche quando vado via

tu sei l'unica donna per me…»

- It's Gianni Morandi?

- Yes, sir, «Tu sei l'unica donna per me», old Italian love song^[1].

   В душе что-то поднимается, просыпаясь; я обнимаю жену за плечи, ветер рассыпает ее волосы по моему лицу, даруя шанс вспомнить; мы, плавно покачиваясь, движемся навстречу солнцу, опускающемуся в море.

…усталость ушла … покой…  море… и…

…old song… love song… old love….  Впереди у нас Верона.

Track 3 Женщины Парижа

Алиса прижалась.

О, Алиса, прижмись.

(«Alice». Noir Desir)

Как-то у друга в гостях мы после третьей курили на балконе, слушая Noir Desir, и говорили, как водится, о женщинах; жены в это время наверно говорили об искусстве.

-         Француженки некрасивые. Вот ты был в Париже – видел ты там красивых женщин?

***

   Милен Демонжо, Мишель Мерсье – я рос под их сенью, пытаясь понять, почему меня окружают совсем другие женщины. Эти другие воспитывали меня, учили, были вокруг меня долго, но их лица стерлись из памяти, имена забылись. Мне выпало родиться в Советском Союзе, Веллер может уже начал хотеть в Париж, но я ничего об этом не знал.

***

   В первую поездку (это был экскурсионный тур) я вообще не видел в Париже женщин. Мы бегали как угорелые за гидом Наташей:

-…посмотрите налево Пале-Рояль кардинал Ришелье посмотрите направо Лувр Консьержери Людовик XIII Филипп Красивый Генрих IV Дом инвалидов Наполеон площадь Согласия … и голова Людовика XVI  скатилась … .

   Женщин не было – были Александр Дюма и Морис Дрюон.

   На следующий день, уже без Наташи, мы прошли от Нотр-Дам через Люксембургский сад по маршруту Хемингуэя в «Празднике…», посидели в Клозери де Лила и Ротонде на Монпарнасе. Сорбонна и Пантеон, бульвар Сен-Жермен и мост Сен-Мишель, - Хемингуэю исполнилось сто лет;  Париж изменился мало, и желание упаковать в себя побольше Праздника заставило забыть о том, что мы ходим по столице любви.

   Во второй раз я приехал в Париж из Амстердама один, поселился в «Рояль Пигаль» и вечером вышел пройтись. Бородатый старик остался в прошлом, на Левом берегу; я шел по бульвару Клиши. Музей эротики, Sexodrom, зазывалы на Live Show были приличнее квартала Красных фонарей; неон вывесок и колесо Moulin Rouge не давали разглядеть живых женщин.

   Завтра была суббота, парижане спали,  я выпил кофе на террасе в обществе воробья, требовавшего свою долю круассана, зашел в Мадлен, посидел на скамейке Пруста в парке Champs-Elysees, ожидая появления чего-то или кого-то, но никто не появился, и я поехал на метро к Родену. Прекрасный особняк, парк, пруд, - идеальное место для свиданий, но тяжелая бронза «Граждан Кале» угнетала, и только его прозрачно-мраморные «Поцелуи», Камилла Клодель и Изабель Аджани вернули мои мысли к женщинам.

   Чтобы успеть в д’Орсе, я спустился в метро; на перроне стояла девушка в бирюзовой блузке с декольте, напомнившем о «Свободе на баррикадах». В вагоне я опять увидел ее – с парнем: он стоял, опираясь спиной на стойку, подогнув одну ногу и утомленно улыбаясь. Девушка Делакруа что-то тихонько ему говорила, поднимаясь поочередно то на одной ноге, то на другой, ее легкая юбка, усыпанная маками, обнимала его колено, пальцы бродили по коже его рук, глаза пытались поймать его взгляд; было душно, по ложбинке ее Свободы медленно стекала капля пота, она хотела его до стона, а он снисходительно позволял себя любить, - более эротичной сцены я не видел --">