Альберт Анатольевич Лиханов - Юрка Гагарин, тезка космонавта

пилот-космонавт майор Гагарин, находясь над Южной Америкой, передал: «Полет проходит нормально, чувствую себя хорошо».

И так уж он здорово это сказал!

А во дворе уже грузовик развернулся, ребята опустили борта, притащили стулья, столик, красную скатерку набросили.

Потом крикнули весело:

— Раз-два, взяли! — и поставили на грузовик толстого Митрофана Антоновича.

Мы с Юркой и Анкой на ступеньках устроились. Хорошо, сверху видно все. Стоит рабочий народ в замасленных спецовках, покуривают, улыбаются.

А Митрофан Антонович оглядел всех, снял свою шляпу и говорит:

— Ну, вот! Дождались!.. Нет, вы только подумайте, человек в космосе! Чудо-то какое!

Сказал это Митрофан Антонович негромко, будто с каждым из нас просто разговаривал, и все сразу затихли.

— Вот вчера еще разве думали мы, что сегодня такое произойдет? Да нет! Я, например, считал, что до космических полетов еще далеко. И вот тебе здрасьте-пожалуйста!

Все засмеялись, а Митрофан Антонович сказал:

— Да-да, как снег на голову. А вот сейчас из обкома позвонили и говорят: поздравьте-ка ваших рабочих. С чем, говорю. Да с тем, что в космическом корабле есть детали из вашего проката!

Все зашумели, захлопали, и не было вокруг ни единого спокойного лица. А некоторые пожилые тетки даже прослезились. Я посмотрел на Анку, она тоже терла глава.

— Чо ты, — сказал ей Юрка, — радоваться надо, а ты ревешь!

А директор снова поднял руку.

— Запомним этот день, товарищи! Запомним имя первого человека, проложившего дорогу к звездам. Этот человек — майор Юрий Алексеевич Гагарин!

Он помолчал чуточку, словно обдумывал, что еще сказать, и вдруг крикнул громко, по-молодому:

— Ура Гагарину!

Площадь мгновение молчала, будто набирая в свои огромные легкие воздуха, и вдруг мощно — в тысячи голосов — загремела:

— Ура-а-а!

Я кричу вместе со всеми, и высокая волна захлестывает меня. Мой голос вливается в тысячи других голосов, он впаян в могучее «а-а-а!» будто слюдинка в гранитную глыбу.

Гранитная глыба… Я смотрю сверху на эту толпищу, приглядываюсь, и она снова распадается на отдельных людей — ужас, сколько их! — вот я различаю лица, такие разные, улыбки на них, я вижу, как светятся глаза, и мне кажется, я всем, воем этим людям — родня.

Я смотрю на Анку, и мне хочется назвать ее сейчас как-нибудь хорошо, ласково — не Анкой, а Анной (нет, это слишком торжественно) или Аннушкой.

А на грузовик так же весело закинули главного инженера, и он сказал:

— Товарищи! Я предлагаю избрать в наш почетный президиум летчика-космонавта майора Юрия Алексеевича Гагарина!

Все опять хлопали, и я хлопал, и кричал что-то тоже, и вдруг обратил внимание на Юрку, который стоял на ступеньку ниже меня. Я смотрел на Юрку, на его курносый нос с редкими веснушками, на его белобрысую макушку. С Юркой что-то случилось. Он переступал с ноги на ногу, был красный, как вареный рак. И воровато оглядывался по сторонам. И тут, только тут меня осенило!

Я истошно, дико захохотал. На меня стали оборачиваться, шикать, а кто-то за спиной громко сказал:

— Вот хулиган!

— Товарищи! — закричал я. И теперь уже все окончательно повернулись ко мне.

— Товарищи! — кричал я, и видел, как в недобром предчувствии Юркина шея становится багровой. — А в нашем цехе есть тезка космонавта. Юрка Гагарин! Вот он!

И я хлопнул его по плечу. Юрка охнул и втянул голову в плечи. Площадь загудела. Кто-то крикнул:

— В президиум его!

А кто-то добавил:

— Качать его!

И вот Юрка уже сидит, нервно улыбаясь, за красным столом президиума, а площадь хохочет, обрадованная таким совпадением.

Потом выступали и выступали люди — секретарь парткома, комсомольский наш секретарь Володя Литвинов, мастера, рабочие. Все страшно волновались, когда говорили, голоса их дрожали; я волновался вместе с ними, будто сам выступал, и теплый комок то и дело подкатывался к горлу, и потом долго приходилось его глотать, думая о чем-нибудь другом.

А на грузовик поставили Матвеича, самого старого и самого опытного прокатчика, нашего мастера.

— Ну дак вот, — сказал он вдруг совсем не торжественно. — Как видите, люди добрые, один Гагарин у нас в бригаде уже есть.

Все засмеялись.

— Правда, не Юрий Алексеевич пока, а только Юрий Павлович.

Площадь снова засмеялась.

Матвеич подождал тишины и сказал:

— Ну да это ничего, наш Юра от Гагарина-космонавта не --">