Лена Элтанг - Сказки города Ноли

бабушки, чувствительная была женщина, умела делать серебро из луковой шелухи и, видать, еще кое-что умела делать, так что в юности увела у жены дедушку братьев Тино, поманив его пальцем в трех тяжелых кольцах, вот этих самых.

А дальше было вот что. Вызвали они девушек на разговор и все им изложили без экивоков. Ну уж нет, сказали на это дрессировщицы, зачем нам три чернявых рыбака, когда у нас есть лев с золотой гривой и венгерское небо в алмазах. Подите прочь, сказали они, от вас пахнет вареными мидиями и сладострастием, а нам это вовсе ни к чему.

Братья спорить не стали, ушли и даже не обернулись на прекрасных венгерок, а вечером пришли на представление вместе с другими людьми и стали смотреть. Купол у цирка был тоже алый, шелковый, и держался на столбах, перевитых золочеными лентами, прямо как алтарь в часовне Святой Екатерины!

Выходят наши сестрички, им выкатывают клетку, а в ней лев — жалкий, наголо обритый, в глазах ужас, а на хвосте алая ленточка.

И что с ним таким делать? Звали, звали, а он в угол забился и головой мотает. Зрители смеются, венгерки ругаются гортанно, директор цирка бегает вокруг клетки, машет руками, как итальянец какой… Тут одна сестра, которая рыжая, вышла вперед, нашла глазами братьев Тино, это было просто — они ведь единственные не смеялись, подняла левую руку и сказала им что-то тихое, шершавое, очень похожее на проклятие.

Тут все замолчали и стали собираться домой.

А утром цирка уже не было, мы с Витторио приходили туда посмотреть, ничего там не было, ни алого купола, ни трейлеров, ни клеток со зверями, даже трава не примята. Будто и не было вовсе.

А девушек этих я видел потом, в Портофино, они на ярмарке пирамиду делали, на коврике, в розовых трико. А лев рядом лежал — собака собакой. Шерсть отросла немного, но вид никчемный. Положил я им мелочь в шапку и пошел на автобусную станцию.

История третья, о любовном амулете

…вот ты говоришь — у нас много колдунов. Оттого, мол, к нам не ездит никто. Может оно и так. Вот послушай, я тебе расскажу, как на одного колдуна прошлым летом меньше стало.

Жила у нас девочка по имени Малина, красавица — волосы жесткие, попа большая, глаза, как лесные орехи — все на нее глядели с умилением и ждали, когда подрастет. А дядя у нее был колдун, как и у меня, только рангом повыше: двухмачтовую шхуну мог завернуть нежелательную, скажем с грузом перца и шербета, он этим делом как раз торговал, или невесту в церковь из дома по воздуху перенести, чтобы платье на жаре не помялось. Знающий был человек. Однажды отправился он в Африку по своим бакалейным делам, а оттуда привез Малине амулет. Человечка каменного с большим хризолитовым сердцем, прикрепленным к разверстой груди. Купил в одном знакомом племени, специально для племянницы, которая в любовный возраст входила и уже вовсю по сторонам оглядывалась, ну дядя и забеспокоился, понимаешь?

Сердце у человечка прозрачным становилось, когда в дом достойный рагаццо входил, а если никчемный какой, то огоньками вспыхивало тревожными, очень удобная в хозяйстве вещь такой человечек.

Ладно. Девочка его на буфет поставила и следила за огоньками внимательно. Первым делом позвала она в гости Эвересто, своего дружка детского, потом братьев Тино, одного за другим, потом Джино с улицы Дженова, ну… еще там кое-кого, а человечек исправно сердечком мигал.

Малина, конечно, веселого Джино больше всех хотела, у него руки и ноги были длинные, это в Италии редкость, а волосы цвета остывшего пепла, такое вообще только в Неаполе встретишь, но — вот незадача — человечку он не нравился, а нравился ему пикколо бамбино по имени Кори, живущий в нижнем Городе, равнодушный и пахнущий рыбьей чешуей.

Приходит Кори со своей лавандой — сердечко тут же цвет теряет, хоть гляди сквозь него, а божок африканский прямо светится весь, даже улыбается вроде. Что ж тут поделаешь. Дядя его и приветил, Кори этого невзрачного, Малину даже слушать не стал, купили ей платье, расшитое лентами, золотые сандалии, колечко с монограммой, не прошло и недели. Малина ревет целыми днями, колечко даже примерять не захотела, вечерами в окно вылезает и на пляже с Джино милуется, уж больно этот Джино был ей хорош. Импоссибиле! Девочка-то из хорошей семьи, так и честь улицы можно уронить, не говоря уже о всем квартале Ди Дженова. Рассердился дядя, привязал Малину к кровати ремнями и до свадьбы велел привязанной держать. Кормила ее нянька --">