Роберто Боланьо - Бродяга во Франции и Бельгии

чилийца-эмигранта и женщины из Уганды, но он не решается позвонить ей по телефону. Несколько часов он гуляет по центру Брюсселя, потом направляется в сторону северных районов, пока ему не попадается маленькая гостиница – она стоит на улице, где вроде бы и нет ничего, кроме этой самой гостиницы. Рядом с гостиницей за оградой раскинулся пустырь, и там среди травы валяется всякий мусор. Напротив выстроились в шеренгу дома, которые выглядят как после бомбежки, большинство из них пустует. В некоторых домах окна выбиты, входные двери болтаются, словно их сорвал с петель ветер, но ведь на этой улице почти нет ветра, думает Б, глядя в окно из своего номера. А еще он думает: надо бы взять напрокат машину. А еще он думает: я не умею водить. На следующий день он едет к своей знакомой. Ее зовут М, и сейчас она живет одна. Он застает ее дома. На ней джинсы и майка. Она ходит по дому босиком. Открыв дверь, М не сразу узнает его. Она не знает, кто это, обращается к нему по-французски и смотрит так, словно уверена: от него надо ждать беды, но ее это ничуть не волнует.

Помешкав секунду, Б называет свое имя. Он говорит по-испански. Я Б, представляется он. Только тут М узнает его и улыбается, но улыбка выражает вовсе не радость от встречи с ним, скорее это улыбка растерянности, как будто внезапное появление Б никак не входило в ее планы и сама внезапность визита кажется ей забавной. Однако она приглашает его войти и предлагает что-нибудь выпить. Они разговаривают, сидя друг против друга, Б расспрашивает ее про мать (отец уже давно умер), про учебу, про ее жизнь в Бельгии. М отвечает уклончиво, отвечает вопросами про здоровье Б, про его книги, про его жизнь в Испании.

Наконец им уже не о чем говорить, и они замолкают. Молчание ничуть не смущает М. На вид ей можно дать лет двадцать пять, она высокая, стройная. Глаза зеленые – точно такого же цвета были глаза у ее отца. Даже круги под глазами, очень резко обозначенные, похожи на те, что были у чилийского эмигранта, с которым Б очень давно водил знакомство – как давно? – он не помнит, да это и не важно, когда М было года два или около того и ее отец и мать, студентка из Уганды, изучавшая политические науки (учебу она, надо добавить, не закончила), путешествовали по Франции и Испании практически без денег, селясь у друзей.

На миг перед его глазами возникают все трое на фоне висячих мостов: отец М, мать М и сама зеленоглазая М двух или трех лет. На самом деле я никогда не был близким другом ее отца, думает Б. На самом деле там не было никаких мостов, даже висячих.

Перед уходом он сообщает ей название своей гостиницы и телефон. Вечером он шагает по центру Брюсселя, ищет женщину, но встречает лишь какие-то призрачные силуэты, словно бы чиновники и банковские служащие сдвинули на несколько часов время окончания своей работы. Добравшись до гостиницы, он довольно долго ждет, пока ему откроют дверь. Портье – молодой бледный парень. Б дает ему чаевые и поднимается по темной лестнице к себе в номер.

Утром его будит телефонный звонок. М предлагает вместе позавтракать. Где? – спрашивает Б. Все равно, говорит М, я сейчас заеду за тобой, и мы куда-нибудь двинемся. Одеваясь, Б думает про Жюли Нис, мать Лефевра, которая проиллюстрировала некоторые из последних текстов сына. Они жили здесь, думает Б, в Брюсселе, где-то в этом районе, в одном из этих домов. Порыв ветра, который налетает лишь в его воображении, затушевывает образы здешних зданий, которые он в силах вспомнить. Побрившись, Б выглядывает в окно и смотрит на соседние фасады. Все осталось таким же, как накануне. По улице идет женщина средних лет, пожалуй, немногим старше его, с пустой сумкой-тележкой. В нескольких метрах от нее, впереди, останавливается собака, она поднимает нос, глаза у нее как щелки у копилки, собака смотрит на одно из гостиничных окон, возможно, на окно, из которого смотрит на улицу Б. Все осталось таким же, как накануне, думает Б, надевая белую рубашку, черный пиджак и черные брюки. Потом он спускается вниз, чтобы подождать М в холле.

Как ты думаешь, что это такое? – спрашивает Б у М, когда они уже сидят в машине, указывая ей на страницы Лефевра в «Луна-парке». Похоже на виноградные кисти, отвечает М. Ты можешь разобрать хоть что-нибудь из написанного? Нет, говорит М. Потом она снова разглядывает графизмы Лефевра и говорит: возможно, только возможно, он ведет речь о бытии. Но этим утром о бытии на самом деле говорит М. Она рассказывает, что ее жизнь – цепочка --">